Умоляй, ведьма. Часть 2

– Рада вас видеть, как никогда прежде, – улыбнулась я, нападая на еду как коршун.

– А я-то как рад, – улыбнулся в ответ подмастерье, убрав назад прядь светлых волос. – Рад, что ты жива, – добавил он чуть мрачнее.

И я поняла, что ему тоже есть что мне сказать. Как и Дрейгону этой ночью.

Что ж, я не против поболтать после двух, максимум трех мисочек такого бульона. Не раньше!

Эйвин, кажется, прекрасно понял мое состояние, а потому смиренно молчал, пока я не доела первую порцию. Затем подставил мне вторую так, словно безупречно считывал все мои мысли, и вот тут-то и начал говорить.

– Твои сестры перешагнули все возможные грани, – покачал он головой. – С этим нужно что-то делать.

– Что делать? – мрачно приподняла бровь я, жуя гренку.

– Не знаю, – признался подмастерье. – Устранить двух королевских колдуний будет не так-то просто. Но отчего-то я уверен, что они будут стараться убрать тебя до того момента, как ты станешь инициированной ведьмой. То есть в ближайшее время. Поэтому нам надо торопиться.

Я стиснула зубы и ничего не ответила.

Как будто я сама не знала, что нужно торопиться! И как будто изменить что-то было в моих силах.

– Спасибо, что беспокоишься, – через мгновение добавила я, понимая, что уж кто-кто, а Эйвин всегда думал только о моем благополучии. Может, его забота проистекает оттого, что он связан со мной так же, как с этим волшебным домом. А может, оттого, что он действительно считал меня своим другом. Но факт оставался фактом.

– Кто еще, если не я? – улыбнулся парень в ответ. – По крайней мере, на меня ты можешь рассчитывать всегда.

Я прищурилась, пытаясь понять, на что он намекает.

– Дрейгон спас меня вчера в лесу, верно? – приподняла бровь я, вспоминая, что перед тем, как свалиться в обморок, видела черного ворона. – Он тоже заботится… наверно.

Эйвин хмыкнул.

– С какой целью, Мартелла? Всегда нужно думать о том, с какой целью, – покачал головой он, подкладывая мне еще одну чесночную гренку. – У меня вот нет никакой цели, кроме желания помогать.

Он внезапно чуть напрягся, и его светлый взгляд упал в пол. Губы немного сжались, и он добавил:

– Я домовой, Мартелла. Пусть я пока еще не дух, не призрак, не существо другого мира. Но я уже и не вполне человек. Я умею только заботиться. И знаешь, иногда мне кажется, что если ты исчезнешь, то я хоть и останусь в этом доме, но именно его пустота меня и убьет. Сделает настоящим хранителем – бесплотным и бессердечным. Вот тогда я и перестану быть человеком на самом деле.

Я содрогнулась от его слов, отложив гренку на столик. Есть резко расхотелось.

Так редко я вспоминала о том, насколько, должно быть, тяжела жизнь этого парня, покалеченного в глубоком детстве. И насколько мало у него перспектив к нормальному существованию, учитывая, что он не способен даже покинуть границы моей избушки.

Через несколько мгновений напряженного молчания я протянула руку и коснулась ладони подмастерья, что сидел возле дивана.

– Я буду рядом, не беспокойся, – проговорила я единственное, что пришло в голову. – И мы что-нибудь придумаем. Обещаю.

Эйвин поднял блестящий и светлый, как утреннее небо, взгляд и улыбнулся.

– Со мной все хорошо. Главное, чтобы ты поправилась.

С этими словами он встал и взялся за тележку, чтобы выкатить ее из гостиной.

Почувствовав приятную сытость, я снова закуталась в одеяло и не заметила, как опять уснула. На этот раз, когда я открыла глаза, за окном уже стоял глубокий вечер. А может быть, и ночь. Шторы были закрыты, и сквозь них в комнату еле-еле лился призрачный свет. В камине потрескивал огонь, а на столике рядом с диваном стоял кувшин компота.

Однако меня манило вовсе не это. Я совершенно отчетливо ощущала аромат выпечки. Кажется, это были блины!

– Нет, это просто возмутительно, – фыркнула я, замечая, что на моем-то столике блинами и не пахнет! А вот там, из-под двери, – очень даже пахнет!

– Неужели уплетают вкусненькое без Мартеллы? – вслух спросила я, откидывая одеяло.

От этого движения куда-то вверх подлетела моя ядовитая лягушенька, громко квакая. Оказалось, что все это время она дрыхла у меня на груди.

– Прости, милая, – охнула я, подбирая малявку и усаживая себе на плечо.

Та перебрала лапками, устраиваясь поудобнее и показывая всем видом, что ни капли не злится больше, раз ей предоставили такое выгодное для обозрения место.

У меня же было совершенно четкое намерение восстановить справедливость и направиться на кухню за причитающейся мне порцией угощения. Потому что больше блинов в этой жизни я любила разве что…

Старательно вспоминая, что люблю больше, я малость разнервничалась, потому что в голову пришел только Дрейгон. Тихонько охнув от такой цепочки размышлений, я обнаружила, что мое платье на животе вспорото и заменено тугой повязкой. Похоже, Эйвин постеснялся меня раздевать и, скорее всего, не дал это сделать и ворону.