Умоляй, ведьма

Обидно было до слез. В основном потому, что больно, конечно. Сам факт свершившегося мелкого насилия мне был понятен: ворон знал, как достигнуть цели, — он ее достиг. Но неужели нельзя было проявить хоть немного участия? Ткнуть пальчик иголочкой, в конце концов.

Я не могла этого понять.

Хмуря взглянул на меня, чуть повернув голову набок. Затем перевел взгляд на мою руку, с которой продолжала капать кровь.

Там была не царапина — довольно глубокая рана.

И я все ждала, что вот-вот он извинится. Скажет, что переборщил.

Но… в темно-зеленых, как самые глухие болота Сизых топей, глазах не отразилось ни капли сочувствия.

Ни капли.

Ворону было плевать.

— Перестань жаловаться, недоведьма, — проговорил он жестко. — Время уходит. А тебе еще на Отбор ехать.

— И как я, по-твоему, поеду на отбор с раной на руке? — выдохнула я возмущенно, гася любое, даже самое маленькое желание разрыдаться.

Вот еще. В конце концов, на руке у меня и впрямь ничего катастрофического. Пусть рана, но ее можно замотать и забыть. А вот слезы и унижение будут вспоминаться еще долго.

В этот момент я дала себе слово, что отомщу Хмуре, чего бы мне это ни стоило. Ничего, придет время — и он у меня за все извинится.

Себя я уже давно не считала виноватой за то, что привязала его. Тем более я-то как раз извинялась. А вот этот негодяй — ни разу.

Пока еще я не знала, как буду добиваться справедливости. Но самовлюбленный хам у меня узнает, что люди вокруг него тоже испытывают чувства и с ними нужно считаться. Если происки магии прошлого хозяина не только научили фамильяра говорить, но и сделали таким жестоким, то теперь его хозяйка — я. И, клянусь, я научу его отделять добро от зла.

— С этим Я помогу тебе разобраться позже, недоведьма, раз уж ты сама ни на что не годна, — ответил тем временем ворон, не догадываясь даже, что я замыслила месть. — А пока закончи то, что начала.

Я стиснула зубы, опустив взгляд в черноту погреба.

— Ты чувствуешь ловушки дома? — спросила мрачно.

Время и впрямь уходило. Мне действительно нужны были какие-то украшения. И даже Эйвин говорил, что в подвале у Ирмабеллы хранятся важные артефакты и драгоценности.

Поэтому так долго откладываемый визит в это место пора было совершить прямо сейчас.

Хмуря опустил голову в провал, словно прислушивался к чему-то. А потом просто распахнул крылья и залетел вниз.

— Спускайся, тут нет ничего страшного.

Ворону я верила: хоть он и знатный вредитель, но открытой и серьезной опасности никогда меня не подвергал. От пауков, вон, спас, от их яда тоже.

Поэтому я совершенно без всяких сомнений спустилась в погреб вслед за ним.

Тут было темно, сыро и прохладно. Однако я ожидала почувствовать запах плесени, но ничего подобного не было и в помине. По помещению разносился легкий аромат сухих трав и каких-то кореньев.

— Зажги свет.

— Да где тут свет? — выдохнула я, спускаясь с последней ступеньки лестницы и услышав где-то в стороне подозрительный шорох. — Это ты там шебуршишь?

— Хватит молоть чепуху, ты слепая, что ли? Вон, в углу лампада стоит. Подойди да высеки искру.

— Как? Там есть огниво? И вообще, как я в темноте это сделаю?

— Какое огниво? Ты ведьма или нет? — возмущенно каркнул он. — Тут нет никакого огнива, зачем оно Ирмабелле, ты думала?

Да, действительно, вряд ли профессиональной ведьме требуются дополнительные приспособления для того, чтобы зажигать свет… Но я-то не ведьма!

Постаравшись не сильно злиться на несносного ворона, я, выставив перед собой руки, сделала несколько шагов вперед.

— Да не туда!

Под ногами что-то громыхнуло, я чуть не упала. Из угла раздался писк.

— Хмуря… ты пищишь? — осипшим голосом проговорила я, чувствуя, как холодеют кончики пальцев.

Мышей я боялась с детства. Для меня мышь была примерно как дракон. Только маленький. И гораздо, гораздо более страшный.

— Да, мне больше делать нечего, кроме как пищать, — раздраженно ответил ворон. — Так, я понял. С тобой зелье не сваришь, недоведьма.

А в следующий миг в погребе зажегся свет.

Я потерла глаза от неожиданности. Все вокруг подернулось влажной пеленой, а затем стало ясно, что лампадка, о которой, судя по всему, и говорил фамильяр, загорелась сама собой. Только на пол оседало маленькое, едва заметное воронье перо.

Хмуря невозмутимо сидел на столе с другой стороны и оглядывал стеллажи, расставленные вдоль стен. А там было на что посмотреть! На полках лежало просто невероятное количество сушеных грибов, кореньев, насекомых, частей животных, ягод и прочего. Глаза разбегались от такого богатства! Я-то думала, что все ингредиенты для зелий у Ирмабеллы хранились на кухне. А там, оказывается, так, ерунда по сравнению с этим!

Кроме того, здесь были целые тарелки, мешки и банки с содержимым, которое хранить на кухне как минимум неаппетитно. Целые миски дохлых пауков, какой-то сушеной саранчи, разноцветных червей и мух.

— Какая гадость! — воскликнула я, даже позабыв сперва, что злилась на Хмурю и для чего мы вообще сюда спустились.