Умолкнувший оратор

– Вы хотите сказать, что это не законодательный акт. Однако это принятая процедура, и суды ее признают, что для меня равносильно закону. Вы хотели узнать мое мнение, и я его высказал. Мы не можем больше занимать квартиру, где останавливалась мисс Гантер, – сказал он. – Я не вправе взять на себя ответственность, да и лишних людей у меня нет. Квартира принадлежит Кейтсу. Три опытных детектива обыскивали ее в течение полутора часов и ничего не нашли. Я готов продержать их там всю ночь, пока мы не закончим здесь свои дела и не освободим Кейтса, но и только. Задерживать Кейтса до бесконечности и оставлять своих людей у него на квартире я могу лишь в том случае, если получу распоряжение от вас, – он взглянул на комиссара, – или от вас. – Он перевел взгляд на окружного прокурора.

– Я бы не советовал этого делать, – вмешался Трэвис из ФБР.

– В конце концов, все можно решить в рабочем порядке, – сухо заметил окружной прокурор.

Они продолжали переливать из пустого в порожнее. Я начал пинать левую лодыжку правой ногой, а потом наоборот. Вулф сидел с закрытыми глазами, откинувшись на спинку кресла, и я с удовлетворением отметил для себя, что его мнение по поводу выработанной высокой стратегии, очевидно, совпадало с моим. Комиссар полиции, окружной прокурор, ФБР, не говоря уже о начальнике убойного отдела, спорили о том, где будет спать Элджер Кейтс, когда у него появится такой шанс, и это после того, как три копа оккупировали его квартиру на достаточный срок, чтобы распилить все ножки стульев и склеить их обратно. Насколько я понял, именно окружной прокурор настаивал на продолжительной оккупации квартиры. Я решил принять участие в разговоре просто от нечего делать и уже раздумывал, чью сторону лучше занять, когда зазвонил телефон.

Вашингтон вызывал Трэвиса. Он подошел к моему столу, где стоял телефонный аппарат, и в наступившем молчании поднял трубку. Трэвис говорил мало, больше слушал своего собеседника. Закончив разговор, он повернулся к нам:

– Мне только что сообщили нечто такое, что имеет прямое отношение к нашей беседе. Во время обыска, проведенного нашими людьми и вашингтонской полицией, в вашингтонской квартире мисс Гантер – одна большая комната, ванная и крохотная кухонька – в шляпной коробке на полке в шкафу обнаружено девять валиков к диктофону фирмы «Стенофон».

– Черт возьми! – воскликнул Вулф. – Девять?

Он был так раздражен и рассержен, словно ему подали телячью котлету с яйцом сверху.

Все удивленно уставились на него.

– Да, девять, – сухо подтвердил Трэвис, недовольный тем, что Вулф сорвал ему сольный номер. – Девять валиков к диктофону фирмы «Стенофон». С детективами также был представитель Бюро регулирования цен. Сейчас все они в бюро прослушивают записи. – Он холодно взглянул на Вулфа. – А чем вас не устраивает то, что валиков именно девять?

– Вас, очевидно, все устраивает, – заносчиво ответил Вулф, – а для меня что девять, что ни одного. Мне нужно десять.

– Какой стыд! Я дико извиняюсь, – язвительно заметил Трэвис и, обращаясь к остальным, добавил: – Мне обещали тотчас позвонить из Вашингтона, если выяснится что-либо для нас важное.

– В таком случае никто вам больше не позвонит, – бросил Вулф и снова закрыл глаза, предоставляя всем остальным возможность до хрипоты обсуждать сообщение из Вашингтона.

Конечно, Вулф держался вызывающе, но его можно было понять. Мало того что убийство произошло на его собственном крыльце, так к тому же и его дом наводнили теперь незваные гости, и он ничего не мог с этим поделать. Это полностью противоречило его принципам, жизненному укладу и совершенно выбивало из колеи. Понимая его состояние и полагая, что ему просто необходимо быть в курсе текущих событий в силу заинтересованности в исходе дела, я решил пойти на кухню и принести ему пива. Похоже, он был настолько не в духе, что даже забыл послать за пивом, поскольку никаких следов оного я в кабинете не обнаружил.

Фриц в компании дюжины детективов пил на кухне кофе. Я сказал:

– От вас нигде нет проходу, и даже на кухне. Хотя кто ж вас осудит? Когда еще представители простонародья получат возможность выпить кофе, приготовленный самим Фрицем Бреннером?

В ответ я услышал сдержанное, но дружное улюлюканье. Кто-то пошутил:

– Гудвин у нас джентльмен. Раз, два, три – все смеются.

Кто-то другой спросил:

– Эй, ты у нас все знаешь. Что на самом деле происходит между НАП и БРЦ? Это что, реальная вражда или нет?

Поставив с помощью Фрица шесть бутылок и шесть стаканов на поднос, я великодушно заявил:

– Что ж, буду рад объяснить. В каком-то отношении НАП и БРЦ точь-в-точь как наше славное полицейское управление. У них очень силен так называемый esprit de corps. Повторяйте за мной. Впрочем, нет, не трудитесь. Это на французском. На языке, на котором говорят французы, то есть люди, которые живут во Франции. Буквальный перевод звучит так: «дух тела». Есть точный эквивалент на нашем языке…

Снова раздалось улюлюканье, но, поскольку поднос был готов, я покинул кухню. Фриц вышел со мной в прихожую, закрыл за собой дверь и, взяв меня за рукав, прошептал мне на ухо: