Умри, а держись! Штрафбат на Курской дуге

Не снимая лямок, он развязал вещмешок на спине притихшего и скрипящего зубами Ложкина. Под парой портянок, серых от въевшейся грязи, белела чистая исподняя рубаха.

Демьян выхватил ее и резким движением разорвал на длинные полосы от горла к низу. Один лоскут, сложив в стопочку, затолкал, не обращая внимания на крики раненого, внутрь дыры отяжелевшей от бурой крови шинели, затем туго перевязал рану прямо поверх рукава, затянув материю накрепко узлом выше к плечу.

– Вот так… вот так… – приговаривая, словно успокаивая Ложкина, перевел дух Гвоздев, тут же снова хватаясь за винтовку.

XXXVII

Пулемет штурмового орудия продолжал выпускать очереди, по-прежнему прижимая штрафников к земле. Двигатель бронированного носорожьего чудища взревел, выбросив вверх клубы темного дыма.

– Бутылка… – хрипло, сквозь заунывный стон, выдохнул Ложкин.

Лицо его покрылось крупными, на зерна похожими каплями испарины.

– Бутылка… – часто дыша, прохрипел он. – Не вышло… Докинуть… Хорошо кидал… Не вышло…

– Ты это… ты тише… – успокаивал его Гвоздев. – Силенки побереги…

Вдруг шальная мысль осенила Демьяна. Он вскинулся и прижал щеку к березовому прикладу своей «мосинки». Подвинул на прицельной планке целик с пятисот метров в начало, на первый шаг. Движения бойца стали вдруг сосредоточенными, как будто он находился не посреди боя, а на учебном стрельбище. Так учили их преподаватели: правильная, без суеты, изготовка к стрельбе – залог меткого попадания в цель. А цель просматривалась достаточно хорошо. Земля тут была с еле заметным, но оказавшимся крайне важным, наклоном. «Самоходка» стояла как бы на возвышении по отношению к тому месту, где залегли Ложкин и Гвоздев. Бутылка стояла под углом, прислонившись к гусеничному траку «штуки». Как будто специально ее поставили, будто подзуживали: а ну-ка покажи меткость, попади в меня.

Нетерпеливым движением кисти Демьян передернул затвор, дослав патрон в патронник. Он четко видел стеклянное пятнышко бутылки в окружности мушки, но ему никак не удавалось совместить тусклый бутылочный отблеск в кружке с выемкой прицельной планки. Палец нажал на курок, выстрел бабахнул, вскинув ствол со штыком вверх и одновременно с силой толкнув Гвоздева всем ложем в плечо.

XXXVIII

Бутылка так же торчала возле катка «штуки». Несмотря на свои микроскопические, по сравнению с громадиной самоходки, размеры, стекляшка не терялась на ее фоне, как бы демонстрируя, что она такая маленькая, едва заметная, несет в себе серьезную угрозу бронированному чудищу. Носорожья махина словно ощутила это, потому что ее моторы взревели еще надрывнее. Несколько раз «штука» надрывно дернулась, как бы примериваясь и собираясь с силами для того, чтобы сдвинуться с места.

Демьян не обратил внимания на боль в ключице от отдачи приклада. Его охватил какой-то незнакомый прежде азарт, сродни той силе, которая толкнула его ползти по полю, вопреки свисту вражеских пуль и стрельбе вражеских минометов. Гвоздев снова передернул затвор и припал щекой к прикладу, пытаясь выстроить в одну линию свой зрачок, целик, округлую мушку и стеклянный отблеск возле вражеской гусеницы.

Он напрочь забыл, что в этот момент являлся такой же стеклянной бутылкой для сотен невидимых ему, но жаждущих его смерти немцев. Протяжно-звонкий выстрел стрелой прошил непроницаемо-плотную массу, сплетенную из звукового бурелома рева и грохота.

Огненное облачко вспучилось в самом низу ходовой части, поднявшись округлым оранжево-красным шариком вдоль бортового экрана. В тот же момент самоходка тронулась вперед, и вспыхнувшее было пламя поглотили клубы черно-сизого дыма, исторгнутые взревевшими на первой передаче двигателями.

Так и не поняв толком, что произошло, попал он или нет, Демьян вдруг увидел, как прямо на него надвигается вторая «штука». Самоходку отделяло от него метров двести, не больше, и это расстояние стремительно сокращалось.

Долю секунды длилась растерянность, потом Гвоздев просунул правую руку и голову под ремень, закинув винтовку к вещевому мешку, и крикнул Ложкину в самое ухо, чтобы тот полз следом. Боец только простонал в ответ, он попытался что-то сказать, но из его потрескавшихся, черных от грязи губ прозвучало что-то нечленораздельное.

Гвоздев крикнул ему, чтобы он повернулся на здоровый левый бок и полз. Не дождавшись реакции, Демьян завернул Ложкина на бок и, отталкиваясь каблуками от кочек, потянув изо всех сил обеими руками за шинель, протащил того с полметра по земле. Не обращая внимания на крики и завывания, Гвоздев рывками, по нескольку десятков сантиметров, волок раненого, но не назад, а вправо, в сторону первой «штуки», которая уже находилась с ними на поле почти на одной линии.

XXXIX

Спонтанно принятое Демьяном решение отползти в сторону от планируемого движения второй «штуки» основывалось на слабо теплившейся надежде на то, что вражеский экипаж второй самоходки, занятый орудийными целями, до сих пор не заприметил двух ползущих среди бугристой бурой земли штрафников.