Умри, Джерри!

– Я не лгу, – произнёс он, всё так же смотря на доктора.

– С нами твои выходки не пройдут, – отрезал врач, как на самом деле резанул ножом.

– Вам нужен несчастный случай? Мне плохо.

Джерри никто не послушал. Но после очередного удара током он не вздрогнул рефлекторно, не вскрикнул, а замер. Мышцы лица расслабились, с него исчезла всякая мимика, устремленный в потолок взгляд остекленел. Зрачки расползлись, заполонив всю радужку, сделав глаза похожими на мёртвые чёрные дыры.

Доктора небезосновательно напряглись, не сговариваясь, устремили взгляды на монитор фиксатора жизнедеятельности. Согласно ему всё было в порядке: сердце билось, мозг работал. Но на вид всё выглядело иначе.

– Что с ним? – произнёс один доктор.

– Может быть, притворяется? – вторил ему другой, подошёл к столу, заглядывая Джерри в лицо. – У него зрачки расширенные…

– Как такое может быть? Ему же свет бьёт прямо в глаза, а рефлексы нельзя подделать.

– Сам посмотри.

И вдруг парень моргнул, зрачки приобрели нормальный размер, а затем резко сузились. Он часто заморгал, сощурился от слепящего света, из-за которого ничего было не разглядеть, и повернул голову вбок, натыкаясь взглядом на врача.

– Кто вы? – спросил он изумлённо, снова повертел головой, разглядывая пространство вокруг себя. – Где я?

Доктора пересмотрелись. За это время пациент успел опустить взгляд и увидеть сковывающие его ремни.

– Почему я привязан? – голос дрогнул, надломился от неприятного непонимания. Он закрутился, пытаясь высвободиться, но куда там. – Что происходит?!

– Ты не понимаешь, где ты? – наконец-то подал голос доктор.

– Нет!

– Тише, не нервничай, – вступил второй врач. – Всё в порядке, тебя никто не обидит. Скажи, какие у тебя имя и фамилия?

– Том Каулиц, – с долей непонимания от того, почему его спросили об этом, ответил юноша.

Врачи вновь обменялись взглядами. То, что они сейчас наблюдали, тянуло на победу.

– Где я? – повторил Том свой вопрос, на который так и не услышал ответа. – Где мой отец? И почему я привязан? Отвяжите, пожалуйста, мне давит!

Доктора кивнули санитарам, один из них подошёл к Тому и расстегнул ремни. Он сел; несколько электродов с лёгким чпоком отсоединились. Том непонимающе взял в руку проводок с присоской, затем поднял взгляд к медикам. Глаза у него тревожно бегали, вид был испуганный, совершенно растерянный.

– Том, ответь на несколько вопросов, – проговорил доктор и подошёл к парню.

– Зачем? Я ничего не понимаю… Почему я здесь? И где это «здесь»? Где мой папа?

– Чтобы мы могли ответить на твои вопросы, сначала это должен сделать ты. Договорились?

– Нет, – Том мотнул головой, отодвинулся от мужчины. – Я не знаю, кто вы.

– Мы доктора. Ты же можешь доверять докторам?

Том подумал секунды две и кивнул.

– Хорошо, Том, – продолжил эскулап. – Скажи, какое сегодня число?

– Двадцать пятое.

– Какого месяца?

– Октября.

– А какой сейчас год?

– Вы задаёте странные вопросы… – Том поёжился, обнял себя за плечи.

Ещё парочка электродов отпала от его движений. Доктор указал санитарам убрать их полностью. Том настороженно следил за действиями медработников, но молчал и не мешал.

Когда санитары закончили, доктор, на бейдже которого значилась фамилия Шерези-Шико, произнёс:

– Может быть, наши вопросы и кажутся тебе странными, но нам важно знать на них ответы.

– Сейчас две тысячи двенадцатый год, – ответил Том. – Разве вы сами не знаете?

– Знаем, – кивнул месье Шерези.

– Нужно пригласить мадам Айзик, – сказал второй врач и удалился в комнату, где был телефон.

Том провёл его взглядом, затем вернул его к оставшемуся доктору. В голове роились десятки простейших и всё равно безответных вопросов, что делало взгляд загнанным, потерянным, давило на плечи. Том украдкой оглядывался по сторонам, пытаясь хоть что-то для себя понять, но тщетно. Того, кто давал ему ответы на все жизненные вопросы, почему-то не было рядом.

В кабинет зашла встревоженная мадам Айзик, коллега ей уже обо всём рассказал. Запрятав волнение подальше, она села напротив Тома, улыбнулась ему лёгкой, располагающей улыбкой.

– Кто вы? – в который раз, уже у неё спросил Том.

Идея посмотреть на бейджики на груди непонятных незнакомцев не приходила ему в голову. И написанная на них информация ровным счётом ничего бы ему не сказала.

– Меня зовут Долорес Айзик, – представилась женщина.

– Том Каулиц.

– Том, как ты себя чувствуешь?

– Нормально. Только я не понимаю, где я… и мне никто не объясняет этого, – по-детски пожаловался парень.

Доктор Айзик бросила на коллег укоризненный взгляд и вернулась к Тому.

– Том, пошли со мной. Мы поговорим, а потом я тебе всё объясню.

Том послушно слез со стола. Мадам Айзик взяла его под руку и повела к выходу. Теперь уже коллеги-мужчины осуждающе смотрели ей вслед. Как бы беспомощно пациент не хлопал ресницами, нельзя входить с ним в столь близкий контакт. А во всём материнский инстинкт виноват.

За ними следовал охранник. Том вертел головой и, заметив его, тихо спросил у доктора Айзик:

– Почему этот мужчина идёт за нами?

– Это охранник. Он заботится о твоей и моей безопасности.

– Зачем нам охрана?

– Так нужно, Том.