Умри сегодня и сейчас

Того, который повстречался Вере, звали Бондарь, Женя Бондарь. Что было в нем такого особенного, чтобы не забывать о его существовании ни днем, ни ночью? Если бы Вере задали такой вопрос, она бы ответила предельно просто: «Ничего особенного в нем нет».

Подумала бы немного и добавила: «В нем все особенное».

Иначе выразить отношение к Бондарю не получалось.

Он был такой, как все, и одновременно совсем другой. Иногда молчаливый, иногда разговорчивый. То грубый, то ласковый. Сердитый и веселый. Ленивый и неутомимый. Разве разберешь, что у него за характер? Может быть, все дело во внешности?

Хм, внешность… Она у Бондаря была приметной. Высокий, стройный, широкоплечий мужчина лет тридцати. На подбородке выпуклая полоска шрама. Лицо правильно очерченное, скорее красивое, чем нет. Глаза непонятно какого цвета. Сначала Вера полагала, что они почти черные, но потом он снял контактные линзы, и его лицо озарилось совершенно неожиданным светом. На самом деле глаза у него оказались голубыми, но иногда приобретали тот сероватый оттенок, который в беллетристике принято называть стальным. Когда они становились такими, взгляд Бондаря приобретал жесткость, переходящую в жестокость.

На первых порах Вера даже побаивалась своего спутника, но, увидев однажды, как задорно он умеет смеяться, загнала все свои глупые страхи в дальний закоулок сознания. Лучше иметь рядом опасного мужчину, чем безобидного весельчака или желчного брюзгу, скрывающего истинные чувства. Во всяком случае Вера считала так. А еще она считала, что мужчина, один голос которого способен вызывать в ней физическое влечение, послан ей богом…

«Или дьяволом, что не меняет сути дела», – прозвучало в Вериной голове.

Почему-то ей показалось, что голос принадлежит Бондарю. Вспомнив расхожий постулат про то, что женщина любит ушами, Вера горько усмехнулась. Да, ушами. Но также губами, глазами, руками, телом и душой – вся без остатка, до самого донышка своего естества.

Вера никогда в жизни не любила вот так, отдаваясь мужчине до конца, до полного самозабвения и изнеможения. С некоторыми любовниками ей бывало хорошо. Преобладающее большинство вызывало у нее либо отвращение, либо холодное презрение. В этом плане Бондарь оказался вне всяких сравнений. Наконец-то Вера поняла, как много может значить в жизни близость с человеком, которого любишь.

Любишь…

Прикладываясь саднящими ранами к холодному окну, она закрыла глаза. Представлять, что ее щеки ласкают руки Бондаря, было сладостно, но все равно Вера знала, что это не так. Точь-в-точь как в детстве, когда внимала сказкам про прекрасных принцев, спасающих красавиц от драконов. Принцы, являющиеся из ниоткуда, уходят в никуда, вот в чем проблема.

Сегодня они рядом, а уже завтра – фьють – все хорошее исчезает, и ты в очередной раз убеждаешься в том, что быль и сказка – это совершенно разные категории, существующие в разных измерениях. Мечты и реальность не соединяются в единое целое. Параллельные миры не пересекаются в бесконечности. Герои, совершающие подвиги, не опускаются до таких мелочей, как регистрация отношений с влюбленными девушками. Они выручают их из беды или просто помогают завести мотор заглохшего автомобиля, а потом исчезают в неизвестном направлении.

Так поступит и Бондарь. Мимоходом чмокнет в лоб на прощание, помашет ручкой и прости-прощай. Никакие уговоры и просьбы не помогут. Все завершится так же неожиданно, как началось. Конец фильма. Конец мечтам. Конец любви…

* * *

Какая же ты дура, сказала себе Вера, вытирая пальцем увлажнившиеся ресницы. Какого хрена ты устраиваешь драму из-за очередного мужчины, переспавшего с тобой? В конце концов, он просто профессиональный контрразведчик, который делает свое дело. Он обязан нравиться женщинам, чтобы входить к ним в доверие. Это такая же неотъемлемая часть его работы, как умение обращаться с оружием. По своей сути он убийца, профессиональный убийца. Возможно, в этот самый момент он хладнокровно целится Виноградскому в сердце, выполняя свой долг.

Что в этом замечательного? Храбрый, сильный, безжалостный – за эти качества ему платят зарплату, присваивают звания, вносят в списки отличившихся сотрудников, представленных к награде. Какое ему дело до напарницы, навязанной ему начальством? Для Бондаря это было что-то вроде брака по расчету – очень недолговечного и нежелательного. Да, он переспал с Верой, но разве это его к чему-то обязывает? Почему же она должна делать из него своего героя, объясняться ему в любви, унижаться, выпрашивать знаки внимания, подобно дрессированной собачонке, ожидающей подачки?

– Почему? – спросила Вера, резко повернувшись к кровати, словно Бондарь лежал там, прислушиваясь к ее мысленному монологу. – Потому что я люблю тебя, гад такой, – ответила она не столько себе, сколько отсутствующему Бондарю.