Умри стоя! (Доблесть и честь)

Несмотря на раннее утро, температура уже поднялась до градуса, далёкого от прохлады. Старшие Братья то и дело совали руку под забрало, вытирая испарину, и Глеб, наблюдая за их мучениями, радовался, что находится внутри кондиционируемого «Ивана», а не орошает потом сухую красную землю Африки, простирающуюся во все стороны кроме севера. Там, заслоняя горизонт, раскинулся Йоханнесбург — огромное, рваное и прожженное лоскутное одеяло, сотканное на руинах погибшего города. Он, словно куча дерьма, растекался от центра, возвышающегося остатками высотных зданий, к всё более низким окраинам — беспорядочному нагромождению халуп, построенных из всего, что только можно пустить в дело. Именно к такой окраине и приближалось второе отделение под командованием сержанта Кирова.

— Чёрт. Сюда бы пару-тройку бульдозеров пустить впереди пехоты, — заметил Колосс. — Это ж сраный лабиринт.

— Отставить разговоры, — бросил Киров через плечо, взяв СГК-5 наизготовку. — Смотрите в оба. Черножопые скоро просекут фишку, и тогда только поспевай не зевай. Главное — меня не подстрелите, салаги.

— Будь спокоен, сержант, — обнадёжил Талос. — Ты в зачёт не идёшь.

Отделение углублялось всё дальше в трущобы. И, по мере продвижения, соседние звенья всё реже оказывались в зоне прямой видимости. Лишённая всякого плана и логики застройка становилась плотнее. Преклову приходилось демонстрировать чудеса пилотирования, чтобы провести «Химеру» между стен, не снеся их.

— Дьявол. Ну и вонища, — Киров шагал, стараясь обходить валяющиеся под ногами отбросы и при этом не спускать глаз с теснящихся по сторонам халуп. — Ага, — указал он стволом на промелькнувшую впереди фигуру, — забегали, твари. Скоро жди гостей.

— Сгинь! — Талос пинком отправил замешкавшегося безоружного негра сквозь стену ближайшей лачуги. Тот с грохотом пролетел внутрь, разнеся по пути заваленный грязными мисками стол, и затих. Через вновь образовавшийся дверной проём было видно забившуюся в угол женщину с двумя прижавшимися к её ногам детьми. — Срань господня. Они в самом деле такие чёрные, или просто воду экономят?

— Ты ещё не видел чёрных, — ответил сержант, не оборачиваясь. — Местные по сравнению с ними — бисквит под сахарной пудрой. А вот нигерийцы… Те аж фиолетовым отливают.

Слева, метрах в пятидесяти, раздались выстрелы.

— Началось! — Киров прижался спиной к стене и махнул рукой вперёд, глядя на «Химеру» и «Ивана». — Давай, броня, глянь, что там, — после чего вышел на частоту отделения: — Звенья один, два, доложите обстановку.

— Прикрывайте, — Глеб поднял щит, но не успел сделать шага, как слева, ревя двигателем, выскочил странной конструкции автомобиль и, затормозив на пересечении проезжей части и проулка, по которому двигалось звено два нуля один, открыл стрельбу. Установленный в кузове пулемёт успел дать короткую очередь, прежде чем пушка «Химеры» и картечница «Ивана» размолотили стрелка вместе с машиной. Водитель вдавил педаль газа. Пикап дёрнулся вперёд, волоча оторванный задний мост. Картечница ухнула ещё несколько раз, и изрешечённая кабина зарылась в ближайшую лачугу. У Глеба за спиной застрекотал «Феникс».

— Блядь! Они везде! — проревел Талос, поливая из двух стволов наполнившийся неграми проулок.

Тут и там на крышах замигали вспышки. Глеб почувствовал, как щит завибрировал от принятой на себя очереди. Еще несколько пуль угодили в правое плечо и шлем.

Курсовой пулемёт «Химеры», изрыгая пламя, резал жестяные и фанерные стены, в то время, как трёхтонная машина отступала прямо по лачугам.

— Берегись!

Глеб обернулся на крик Колосса и, заметив стремительно растущую белую трассу гранаты, выставил щит. Взрыв оторвал «Ивана» от земли и бросил в сторону. Контузии не было. Три сантиметра стали, титана и кевлара погасили ударную волну. Кувыркающийся перед глазами мир остановился на сжираемом пламенем небе. Глеб отбросил горящий лист фанеры и, поднявшись, тут же получил очередь в голову. Одна из пуль, попав в забрало, оставила небольшой скол на бронестекле, за которым посреди огня, дыма и разнесённой утвари обритый налысо негр отчаянно пытался передёрнуть затвор автомата. Невезучий стрелок дёргал за рукоять, безуспешно стараясь выбросить переклинивший патрон, а глаза смотрели с такой ненавистью, что казалось — ещё немного и из них хлынет струя напалма. В следующую секунду заряд картечи оторвал ему правую руку вместе с частью грудной клетки и шеи. Фонтанирующий кровью труп свалился в груду досок, моментально окрасившуюся алым. Перешагнув через него, Глеб двинулся в сторону, откуда нёсся заглушающий всё прочее грохот главного орудия «Химеры». Щит, изрядно покорёженный, оказался полезен не только как укрытие, но и как средство для расчистки завалов. Работая им на манер бульдозерного ножа, Глеб выбрался в проулок и, поливаемый автоматным огнём, бросился к отступающему звену.

— Где сержант?! — крикнул он, поравнявшись с заряжающим подствольник Талосом.

— Убит! Жри, бля! — послал он ВОГ в дверной проём, откуда только что прозвучал выстрел. В халупе ухнуло, из-под выгнувшейся жестяной крыши повалил дым.