Умри за меня

— Как бы то ни было, тогда здесь было больше ревенентов. Они жили по всему Парижу, в домах, которые были в собственности у семьи Жан-Батиста. Теперь, конечно, поскольку ревенентов осталось здесь в Париже не так много, он сдает в аренду те дома. Наживает состояние из своего недвижимого имущества.

Она вздохнула и на мгновение замолчала.

— Короче, я знаю Винсента с 1970 года и он всегда был… замученного вида мальчик. Думаю, он уже рассказал тебе про Элен?

Я кивнула и она продолжила.

— Ну, после ее смерти — и, конечно, своей собственной, — он, похоже, эмоционально закрылся. После того Жан-Батист нашел его, он взял на себя роль солдата. Согласно тому, что я слышала, для Винсента ничего не было слишком опасного. Он буквально бросался в опасность с головой. Как будто спасая сотни незнакомцев он восполнил бы потерю одного человека, которого не смог спасти. Всё так и шло. Он походил на робота мщения. На прекрасного, заметь, но всё еще робота…

Она моргнула и многозначительно уставилась на меня.

— Несколько месяцев назад он пришел домой, а в его глазах была жизнь. Я не могла даже представить, что же могло с ним случиться. А с ним случилась ты.

Она наклонилась вперед, и, потерев щеку краем руки, улыбнулась.

— Ты красивая девушка. Ты дала моему Винсенту новую жизнь. Он может быть силен духом, но у него нежная душа. И ты тронула его. Всё время как я его знаю, его мотивами были месть и преданность, может именно поэтому он один из немногих остался в живых. Но теперь у него есть…

Она остановилась, обдумывая то, что собиралась сказать:

— Ты, — её улыбка была полна сочувствия. — Дорогая Кейт, для тебя, эти отношения не будут легкими. Но наберись мужества. Он того стоит.

Жанна положила фартук на ручку духовки, поцеловала меня и принялась собирать свои вещи.

— Я тебя провожу, — сказала я, осознав, что собираюсь остаться в этом огромном доме, не в одиночестве, а в компании 150—летнего ревенента и мертвого тела своего парня.

— С тобой всё будет хорошо? — спросила Жанна.

— Да, — солгала я. — Без проблем.

Мы подошли к гранитному фонтану в центре двора, и сев на его край, я помахала на прощание Жанне, выходящей за ворота. Ворота бесшумно закрылись. Я посмотрела на статую в фонтане: ангела держащего женщину.

В первый раз, я не знала, что это был Винсент. Тогда я еще ничего не слышала о ревенентах — ни от тех, кто подводит к смерти, ни о тех, кто посвящает себя спасению чужих жизней. Даже тогда, фонтан уже казался мне действительно жутковатым.

Теперь, когда я смотрела на две соединенные фигуры небесной красоты — красивый ангел с его твердым чертами лица, смотревший на женщину, которая качала колыбель, был самой добротой и светом — я не могла не заметить символизма. Ангел был ревенентом, но он был добрым или злым? А женщина в его объятьях спала или была мертва? Я подошла ближе.

Взгляд ангела казался отчаянным, даже одержимым и нежным. Как будто он искал ее чтобы помочь себе, а не наоборот. И вдруг, имя Винсент завертелось в моей голове: mon ange. Мой ангел. Меня передёрнуло, но не от холода.

Жанна сказала, что встреча со мной переродила Винсента. Я дала ему «новую жизнь».

Он все еще ждет меня, чтобы спасти свою душу?

Я посмотрела на женщину. Благородные черты ее лица излучали силу, и лунный свет отражался от ее кожи на лице ангела. Этот свет казался ослепительным. Я видела уже прежде такое выражение лица, как у этого ангела: такое выражение лица было у Винсента, когда он смотрел на меня.

Меня переполняли эмоции: от того, что Винсент нашел во мне то, что искал; страх не оправдать его ожидания; что я не достаточно сильна, чтобы нести это бремя. Всё вместе. Но еще сильнее было желание дать ему то, что он хотел. Существовать для него. Может моя судьба заключается в том, чтобы помочь понять Винсенту, что в его жизни может быть нечто большое, чем месть. В ней может быть любовь.

* * *

Я почти бегом вернулась в комнату Винсента, и улеглась рядом с ним на кровати. Его лицо ничего не выражало, а его изящное тело было только пустой оболочкой.

Я постаралась представить его таким, каким описала его Жанна … жестокого, мстительного солдата. И хотя на ум тут же пришла его сексуальную улыбку с полузакрытыми глазами, которой он всегда улыбался, я так же легко могла представить его беспощадным мстителем. В нем было что-то опасное, как и во всех ревенентах.

Одно только понимание того, что прямо за углом с нами может произойти какой-нибудь несчастный случай, заставляет быть людей более осторожными. Винсент и его коллеги ревененты подобной осторожностью не обладали. Полное отсутствие страха быть покалеченным или даже погибнуть, давало им безрассудную самоуверенность, что волновало и пугало, одновременно.

Я провела пальцем по его лицу и подумала о том, как первый раз увидела его таким, как сейчас. Его мертвое тело тогда меня отпугнуло, но сейчас я чувствовала, что моя уверенность крепнет и я могу справиться с чем угодно, что бы меня не ждало дальше. Чтобы быть с Винсентом, я должна быть сильной, мужественной.