Умру я ненадолго... Письма, дневники, путевые заметки

Несколько раз ему задавали вопросы про его связи с КГБ, и Юлиан всегда отвечал с юмором.

Мне он поведал о своей встрече с Андроповым, когда тот сказал, что хорошо бы Юлиану писать шпионские романы, которые стали бы своеобразным противовесом американским и английским.

Юлиан с удовольствием согласился, и Андропов предложил ему допуск ко всем секретным архивам. Юлиан благоразумно отказался от ознакомления со всеми документами — просмотрел лишь несколько, пояснив: «Я — писатель с богатым воображением. Остальное выдумаю! Зачем мне знать лишнее?».

Он был патриотом, но критиковал многие стороны тогдашней жизни.

В Голливуде его все полюбили, он приобрел много хороших друзей, в том числе автора шпионских книг Гилта. Он нравился людям, они к нему инстинктивно тянулись.

Мы с Юлианом после той поездки неоднократно встречались в Лондоне и в Париже, и меня всегда поражало количество людей, с которыми он был знаком…

Я уверен, что книги Юлиана не устареют, потому что он был хорошим писателем. В его романах мне всегда нравилось наличие философской стороны (то, чего порой не хватало Ле Карре), интересных диалогов, раздумий и ретроспектив. И, несмотря на насыщенный сюжет, Юлиан никогда не становился его пленником.

Я теперь на пенсии, но очень надеюсь, что молодые издатели будут продолжать издавать Семенова. Я же каждый год устраиваю чтения в моем книжном магазине в Лондоне — читаем мы и отрывки из романов Юлиана.

ВОСПОМИНАНИЯ ИЗДАТЕЛЯ АЛЕКСАНДРА УИКАМА (Франция)

Юлиан Семенов оказался первым русским политическим писателем, о котором услышали в 80-е годы во Франции и который решался говорить о политике, не будучи диссидентом.

О Советской России существовало вполне определенное мнение — все писатели пишут исключительно то, что велит власть, и их за это печатают в государственных издательствах. В начавшуюся перестройку мы тогда не особо верили.

Юлиан Семенов позвонил ко мне, и мы договорились о встрече.

Я увидел удивительный персонаж — он был близок к власти, к КГБ, но в то же время говорил так свободно, будто не жил в коммунистической стране.

Конечно, сперва у меня были опасения, что он — секретный агент, и я даже думал о возможности какой-то «махинации», но Юлиан сам так увлеченно рассказал мне о своих близких отношениях с Андроповым, что я понял — передо мной не секретный агент, а настоящий писатель, страстно увлеченный вопросами власти и политики. Поскольку меня эти темы также увлекали, я и решил его издать.

Мой прямой начальник — господин Бельфон, хозяин издательства «Бельфон», сперва сомневался в том, что Семенов заинтересует французского читателя — ведь если читатель не заинтересуется личностью нового писателя, он не заинтересуется и книгой. (Мы и не знали, что у себя на Родине Семенов писал бестселлеры, в нашем понимании автором бестселлера мог стать исключительно француз.) И тогда я предложил Бельфону ход — создать Семенову несколько противоречивый имидж — писатель из коммунистического мира, живо интересующийся капитализмом.

Надо сказать, что у нас во Франции людей любят «раскладывать по полочкам». Семенов же, действительно, ни в какие «полочки» не влезал. Он любил женщин, машины и не пренебрегал деньгами, мастерски ведя деловые переговоры, и… был настоящим патриотом свой страны. Охотно признавал, что в Советской России проблемы со всем (кроме литературы), и… невероятно гордился тем, что он — русский. Причем, на мой взгляд, он сперва ощущал себя русским, а уж потом советским. Он имел связи в высших эшелонах коммунистической власти, но по убеждению был скорее не коммунистом, а философом, желавшим изменений и считавшим, что менять нужно не все и не сразу.

Мой ход удался, журналисты напечатали с Юлианом Семеновым несколько интервью, читатели им заинтересовались, и его книга «ТАСС уполномочен заявить», вышедшая в нашем издательстве, разошлась очень хорошо.

Обычно издатели не читают выпускаемых ими книг, но я оба романа Семенова, выпущенных у Бельфона, прочел с интересом.

Я знаю, что и в России «ТАСС…» пользуется огромным успехом, но мне лично больше понравился второй роман Семенова — «Репортер», вышедший у нас под названием «Инженер Горенков», к которому я написал комментарий.

Это история рядового инженера, оказавшегося в тюрьме из-за отказа слепо подчиниться власти и открытого выступления против номенклатуры. В этом романе Семенов показал, что перестройка — вовсе не историческая неизбежность, как у нас любят представлять, и Горбачев, если бы не захотел, мог бы ее и не начать.

Семенов нашел своего читателя во Франции, не навязывая персонаж, а говоря о политике и власти, — это было ново и не могло не заинтересовать.

У нас каждый год публикуется 60 миллионов книг, и при такой конкуренции не просто привлечь к себе внимание, но ему это удалось.

Издательское дело во Франции отличается от американского тем, что издатели и после выхода книги сохраняют с авторами приятельские отношения.