Умру я ненадолго... Письма, дневники, путевые заметки

Это про таких, как он, писал несколько сотен лет тому назад его любимый персидский поэт Джалал ад-дин Руми:

Страсть грешну душу очищает,
Страсть две души в одну сплавляет.

Борись с проказой безучастья,
Жги язву страстью, страстью, страстью!

Размышляя о последних месяцах Юлианского календаря, я все чаще и чаще прихожу к заключению, что сумерки его души не были наказанием, но очередным и, должно быть, самым главным испытанием в его жизни, после которого его душа явилась на Божий суд уже очищенной и совсем невинной.

Так что теперь я просто верю, что душа Юлика пребывает ныне в небесных кущах. Что ей там наконец-то светло и радостно. Как никогда.

P.S.Юлианские календари особые. В них всего десять месяцев. Потому как, чего и говорить, он мог и должен был прожить на этом свете гораздо больше. Жаль, что этого не случилось. Жаль, что его нет. Хорошо, что он жил вместе с нами. Оставив в наших душах иное времяисчисление. По Юлианскому календарю.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Истинного художника всегда должно преследовать размышление о смерти. Только тогда он полюбит жизнь по-настоящему. Надо всегда торопиться — потом станет ясно, где зазря поторопился, а где преступно медлил. Все надо отдавать, все. Люди разберутся потом, что им пригодится, а что нет. Мы все медлим из-за комплекса и тщеславия. Хотим создать бессмертное, великое. На века. Не нам это определять, а векам.

Юлиан Семенов

Я очень надеюсь, что все приведенные материалы помогли любителям творчества Юлиана Семенова лучше его узнать. Многие высказывания друзей и проницательных западных журналистов, с ним встречавшихся, говорят о том, что он вплотную подошел к проблеме борьбы за власть. Отцу, в силу ума и политизированности, стало понятно слишком многое. Если проанализировать его близкие отношения с Гдляном, смелые выступления со страниц «Совершенно секретно», неоднократные обвинения в адрес высокопоставленных корумпированных чиновников, его постоянные утверждения об их связи с мафией, знание архивов, то ответ напрашивается сам собой — Семенов становился опасен. Эмиль Золя умер в расцвете сил, после выступления в защиту Дрейфуса — якобы угорел, но историки все чаще думают об у г о д н о с т и его ухода. Уход Семенова был также угоден многим…

В моей книге об отце, вышедшей в 2006 году в серии ЖЗЛ, я высказала предположение, что, возможно, писателю, перенесшему в 1990 году инсульт, «помогли» получить второй. Визит к нему, больному, вечером в больницу двух незнакомцев, оставшихся с ним некоторое время наедине, был более чем подозрителен. Но сенсация должна основываться на неопровержимых фактах — у меня их нет. Есть лишь страшные и горькие предположения…

Отца не стало в 1993 году. Страна тогда неузнаваемо, стремительно менялась. В течение долгого времени — в плохую сторону. То, чего так опасался Юлиан Семенов, произошло: Россия растаскивалась, миллионы людей обманывались. Как во все смутные времена, подняла голову всяческая мразь, национальное самосознание и высокую национальную гордость, пробуждению которых так радовался отец, сплошь и рядом стали подменять темным национализмом, в стране, ценой миллионов жизней победившей гитлеризм, появились русские нацисты. Институт мировой литературы им. А. М. Горького возглавил непримиримый идейный враг Семенова — Феликс Кузнецов.

Имя создателя Штирлица целое десятилетие намеренно замалчивалось, а прилавки книжных магазинов заполонили сомнительные сочинения. В океане пошлятины терялись имена прекрасных мастеров. Но российский читатель — читатель умный и, как ни старались испортить его литературный вкус, остался разборчивым. Теперь его на мякине не проведешь: возьмет книжку очередного новоиспеченного «гения», полистает и поставит обратно на магазинную полку. А настоящих писателей читает и читать будет.

Ныне Семенова признали классиком жанра детективного и политического романа. Появились и молодые авторы — достойные, интеллектуальные. Один из них при встрече со мной восторженно сказал: «Учился на книгах Юлиана Семенова — он мой кумир!» О подобного рода ситуациях замечательно сказал в свое время сам отец: «Мир живет по законам логики и долго терпеть безумия не сможет. И дело тут не в личностях, а в некой надмирной системе, управляющей нами по своим, неизменным законам».