Умру вместе с тобой

– Хочу сказать, что твоя мать – красавица. В такую женщину можно влюбиться без памяти. Бросить все к ее ногам. Сгореть.

– Моей матери сорок шесть лет, Бенни.

– А мне тридцать три. И мне всегда нравились женщины старше.

– Ты пьян.

– Возможно. Поэтому предельно откровенен с тобой, детка. Твоя мать… если бы мы с ней встретились, я бы сделал ей предложение на второй день знакомства.

– Еще чего.

– И не принял бы отказа.

– Ты напился!

– Не принял бы отказа. Завоевал бы ее, как завоевывают царство.

– Пошел к черту!

– Женился бы на ней.

– Это невозможно.

– Почему?

– Потому что это невозможно, Бенни.

– Ну, почему? Потому что я бастард? Незаконнорожденный из Кейптауна?

Мещерский глянул на друга. Если минуту назад ему еще казалось, что Бенни Фитцрой шутит. Ведь порой неясно, когда он шутит, когда серьезен, где чувства, а где черный британский юмор, – то сейчас… сейчас он был уверен, что Бенни не шутит с ним.

– Это совершенно ни при чем. Черт, я не это вовсе имел в виду.

– А что ты имел в виду?

– Просто это невозможно – и все.

– Почему?

– Потому что я… я этого тебе не позволю. Я этого не хочу. – Мещерский ощутил, как пылает его лицо, как румянец… чертов румянец…

– А что ты сделаешь? Вызовешь меня на дуэль? Это так по-русски, да? Стреляться с пяти шагов?

– Я… Бенни, я…

ВЫСТРЕЛ!

Он прогремел как гром. С крон деревьев, вереща и ухая, сорвались попугаи и птицы-носороги.

Мещерскому показалось, что Бенни Фитцрой выстрелил ему прямо в лицо.

И на долю секунды он решил, что убит. Что его больше нет.

А потом понял, что он жив. Только словно оглох и ослеп…

Но нет…

Что-то шлепнулось на землю прямо к его ногам.

Мещерский вскочил на ноги.

Бенни Фитцрой сидел перед ним со своим револьвером в руке. Поднес дуло к губам. Как все произошло – как он его выхватил из кобуры, Мещерский даже не увидел… как молния…

У ног Мещерского на земле валялась толстая, пестрая, коричнево-желтая змея. Змеища с расплющенной выстрелом треугольной башкой.

– Кассава, – сказал Бенни и указал дулом на куст, усеянный белыми благоуханными цветами. – Вон на той ветке.

Мещерский глянул на ветку. Она все еще качалась. Почти у самой его шеи, там, где он сидел на раскладном стуле.

– Кассава, – прошептал он ошалело.

Одна из самых ядовитых змей леса. Коричневая гадюка. Смерть…

– И снова надо выпить. – Бенни Фитцрой как ни в чем не бывало сунул свой «уэбли-скотт» назад в кобуру и протянул Мещерскому фляжку.

– Ты меня спас, Бенни.

– Пей, детка.

– Ты меня спас. – Мещерский все смотрел на змею с пулей в башке. – Она бы укусила меня… ты спас мне жизнь!

– Сядь и успокойся. Это просто змея. Здесь их полно.

– Это лес, Бенни.

– Что?

– Помнишь, что произошло в тот вечер? Сибрук сказал – это предупреждение. Он сказал – вас предупреждают. Лес. Будут и другие предупреждения.

– Лес далеко. Мы в деревне, а кругом плантации какао.

Бенни поднялся, ногой отшвырнул в кусты мертвую кассаву, потом протянул руку Мещерскому. И когда тот взял его за руку, как напуганный ребенок, крепко сжал его руку в своем кулаке.

– Я не позволю ничему плохому случиться, детка. Я всегда буду рядом с тобой. Положись на меня.

Глава 17 Плоть

Катя спала этой ночью скверно. И видела во сне серый непроглядный туман. Такой же, что царил на железнодорожной станции Солнечногорска, когда там произошла авария. В тот день наяву Катя этого тумана не видела, потому что приехала на станцию днем – лишь слышала от машинистов: туман, туман, туман…

И вот он приснился ей. И окутал ее во сне.

Утром в Главке она с нетерпением ждала звонка от Владимира Миронова. Открыла на смартфоне Ютьюб и набрала ju-ju. Поисковик скупо выдал всего три частных видео и несколько нервных новоcтных репортажей. Катя просмотрела одно видео. Съемка явно на мобильный. Группа темнокожих мужчин в просторных цветных одеждах и шапочках кружит вокруг толстого дерева – виден лишь ствол его – узловатый, мощный, с большим дуплом у корней. Мужчины обматывают ствол дерева узкими полосами белого полотна, словно бинтами. Ставят лестницу, лезут выше и опять обматывают. Женщины подходят, несут пластиковые тазы, ставят рядом с деревом. Мужчины разводят у корней возле самого дупла небольшой костерок. Затем группа мужчин тащит за ноги живую визжащую свинью. Ее заносят в дупло. Женщина стоит рядом, держа таз наготове. Кто-то хрипит, изображение резко дергается, словно у снимающего выбивают смартфон из рук. Конец ролика.

Все это как-то далеко… там…

Не здесь…

– Катя, я проверил. У нас большая проблема.

Это позвонил Миронов. Катя, все еще глядя на экран, провела по нему, отвечая на звонок.

– Есть еще случаи, да?

– Есть. Два случая в Москве в августе и сентябре. Морги при больницах… вот их номера. У одной жертвы срезана кожа на шее – сзади, в области шейных позвонков. У второго – удалены зубы.

– Зубы?!

– На нижней челюсти – два передних и оба клыка. Четыре зуба. Причем это были явно здоровые зубы, потому что на верхней челюсти зубы с пломбами, и они целы.

– Это все?