Умышленная блокировка

Новым этапом стала заморозка, остановка всей жизнедеятельности в теле. Для этого надо было заменить в теле всю воду на гель, который при охлаждении не расширялся. Это долгий процесс, который длился несколько дней. В это время человек уже спал. И только после этого температура тела понижалось до нуля, в таком состоянии человек мог находиться годами. Но были побочные последствия. Мозг человека — это не мозг лягушки. Это сложный механизм, и запустить его обратно не так-то легко.

Были иные попытки, их было сотни. Ученые хотели добиться возможности частичной заморозки, чтобы тело не коченело, но в то же время его активность падала до нуля.

— Как Стас? Прошли покраснения? — спросил Бренд у Гоцо.

— Да, проходят, они вроде его и не беспокоят, но теперь сахар поднялся. То одно то другое. Вот почему так?

— Прививки.

— Что?

— Я говорю виной всему прививки.

— Почему? — подняв кверху брови, спросила женщина в голубом комбинезоне.

В институте, где находился Бренд, все как на авианосце, у каждой профессии свой цвет комбинезона.

— Моя прабабка говорила, что ей в детстве поставили от туберкулеза и еще какую-то, даже не знает от чего, и больше никаких прививок, прожила до девяноста пяти лет. А ее внуку к восемнадцати годам поставили 28 прививок, половина из них тройные, выходит более сорока. И теперь он вечно болеет.

— Не дури. Ты ведь не в каменном веке. Благодаря прививкам удалось избавиться от эпидемий.

— Да, это так, — Бренд вытянул руку и к ней стали крепить манжет и датчики для эксперимента. — Но разве сейчас есть эпидемии? Нет. Иммунитет человека запутался, он не знает, что делать. Почему дети, что живут на ферме, болеют в пять раз реже, чем их сверстники в городах?

— Чистый воздух, питание?

— Нет. Грязь.

— Бред.

— Да, именно грязь. В ней бактерии, которые постоянно тренируют иммунитет детей, а городские живут в инкубаторе. В городе иная пыль. Стерильность в помещении, вода, продукты, да еще прививки. Чуть что, таблетка и антибиотик. Иммунитет сбился, он не знает, что ему делать, поскольку за него все решает человек.

— Но… — Гоцо хотела выложить аргументы, но не смогла их найти. Ее ребенок родился здоровым, а после того как пошел в школу, все резко изменилось. В год пять-шесть раз болел. Может и правда тому виной питание и прививки? Она как-то над этим никогда не думала.

— Сегодня что у нас? — спросил Бренд.

— Только тесты, будем готовить тебя к погружению.

— Это что такое?

Ему стало интересно общаться с сотрудниками лаборатории, он узнал многое из того, что было и к чему сейчас стремятся.

— Погружение — это среднее между управляемой комой и остановкой клеточной активности.

— Ух ты. А не опасно?

— А жить не опасно? — тут же спросила Гоцо и запустила диагностику. — Помолчи.

Бренд всю жизнь прожил в городе Осер, что на реке Йонна, но после того как влюбился, переехал к Ерце в Аваллон. Мелкие кудряшки, как у девочки, словно куколка, носик задран вверх, пухленькие губки и большие, любопытные глаза. Но теперь для нее его нет, он стал террористом. И все же он чего-то да добился. Как стало ему известно, полигон стали реконструировать, пробурили сотни скважин для вывода метана. Рядом стали строить очистители воды, что собиралась в стоки с огромного, словно небоскреб, холма. Бренд не хотел думать о прошлом, теперь это уже не важно. Он тут и надо с этим окончательно смириться.

Давно люди мечтали о вечной жизни, но как бы они ни старались, тело постепенно умирало от болезни. Тогда придумали фишку — замораживать в жидком азоте в надежде, что в будущем будут технологии, которые смогут их разморозить и вылечить.

Первые заморозки шли стандартно. Тело опускали в камеру с жидким азотом, но не учли одного. Вода, что содержится в теле, при охлаждении резко расширялась. Клетки, а впрочем и все внутренние органы, трескались. Тогда стали заменять кровь на гель, но и это не помогло. В теле все равно оставалась вода, она кристаллизовалась и превращалась в острые шипы. С виду клетка выглядела нормально, но внутри все разрушалось, словно ее содержимое прогнали через мясорубку.

Новые технологии сна много изменили. Но в космосе человек будет в невесомости. Если его тело будет частично функционировать, то хочешь или нет, но мышечная масса будет резко сокращаться. Именно тогда и разработали глубокий сон — смесь комы и частичной заморозки. Это в кино все красиво, лег в криокамеру и — вуаля, астронавт заснул.

Что происходило в лаборатории, Бренд не знал. Но проходя мимо залов, он видел те самые камеры из фильмов, в которых спали такие же подопытные кролики как он. Может и правда удастся запустить глубокий сон, и его для эксперимента отправят в космос? Бренд не знал, что и думать, но у него опять появился интерес к жизни.

— У тебя сегодня день рождения?

— Да, наверное, — Бренд не знал, какой сейчас час, не говоря уже и про день.

— Поздравляю, — тут же Гоцо достала из-за спины маленький тортик и, воткнув в нее свечку, зажгла ее.

— Поздравляю тебя, — присоединился Тив и протянул книгу в подарок.

— Спасибо.