Умышленное убийство

– О, однако я увлекся! – воскликнул он и потянулся на стуле. – Что потом произошло, ты спрашиваешь? Потом много чего случилось… Время уже к полуночи, так что, если не возражаешь, я изложу тебе дальнейшую историю камней в более сжатом виде. Итак, – продолжил он, снова заглянув в свои записи, – алмазы, как полагают историки, находились в Константинополе до Первого крестового похода. Когда крестоносцы проходили через Византию, император Алексей Комнин втайне ото всех передал камни Готфриду Бульонскому, которого он считал самым праведным и бескорыстным из всего «воинства Христова». В 1097 году после долгой осады Иерусалим пал, и Готфрид исполнил свой обет вернуть святыни в храм Гроба Господня. Через три года после смерти Готфрида алмазы таинственным образом исчезают и всплывают только через триста лет в сокровищнице рыцарей Ордена тамплиеров. В конце 1307 года король Франции Филипп Красивый под пыткой вырвал признание у магистра Жака де Моле, что алмазы находятся у храмовников, но главное сокровище – чашу Грааля – ему отыскать так и не удалось. Алмазы перевезли в Париж, где они оставались до Великой французской революции, когда перешли к республиканцам. Историки считают, что последним владельцем «Соломоновых камней» был Наполеон, поскольку после его смерти в 1821 году следы лиловых алмазов теряются окончательно. Весьма вероятно, что их кто-то мог похитить после падения Парижа или после пленения Бонапарта после Ватерлоо.

– А как они могли попасть к Розенталю?

– Вполне возможно, что их мог присвоить или кто-то из приближенных Наполеона, или кто-то из многочисленной армии коалиции. Вспомни, Зайчонок, что после Наполеоновских войн в Южную Африку отправилось великое множество народу – англичане, голландцы, немцы, испанцы. Кто-то из переселенцев увез алмазы с собой, а после передал их потомкам, которые и понятия не имели, что за сокровище попало им в руки. Розенталь же, скорее всего, перекупил их просто на вес, ни секунды не догадываясь, чем на самом деле он обладает. То, что он выставляет их напоказ, а на это не следует никакой реакции, кроме восхищения, лишний раз свидетельствует, что все теории касательно происхождения этих камней основываются на легендах и домыслах. Доподлинно никто ничего не знает. Пусть так, но все, что рассказал профессор Пульман, кажется мне весьма и весьма убедительным. А вдруг это и вправду те самые «Соломоновы камни»? Чем черт не шутит, а, Зайчонок? Теперь-то ты наконец понимаешь, что наше с тобой приключение на Бонд-стрит – детская забава по сравнению с тем, что предстоит нам завтра?

– Я полагал, что ты придешь именно к такому выводу.

– Ты прав. Все обстоит именно таким образом. Однако учти – я не говорил, что дельце предстоит очень уж рискованное. Скорее всего, внутрь мы проникнем безо всяких помех, самое главное – выбраться и ускользнуть незамеченными. Вот что значит нездоровый образ жизни! – вдруг воскликнул Раффлз, и в его голосе прозвучал праведный гнев. – Ты не поверишь, Зайчонок, в понедельник я всю ночь просидел в кустах в саду напротив, наблюдая за домом, и там до самого рассвета все время кто-то маячил! Аборигенов я в расчет не беру, по-моему, эти бедняги вообще не спят. Нет, это был сам Розенталь в компании этого мордастого детины Первиса. Они пьянствовали всю ночь напролет, уже совсем рассвело, когда они вышли из дома, и тут мне пришлось ретироваться. Даже утром они было достаточно трезвы, чтобы разругаться между собой. Кстати, в результате они чуть не подрались прямо в саду, в нескольких метрах от меня, и я услышал нечто такое, что может нам пригодиться и поможет сломить Розенталя в критический момент. Ты знаешь, что такое незаконная торговля алмазами?

– Контрабанда, что ли?

– Вот именно. Розенталь, похоже, в свое время очень активно этим занимался. А Первису он просто проболтался по пьяному делу. Я слышал, как Первис подначивал его по этому поводу и угрожал, что все расскажет про какой-то случай на волноломе в Кейптауне. Тут-то я понял, что эта наша парочка – заклятые друзья. Однако вернемся к завтрашнему вечеру. Ничего особо хитрого в моем плане нет. Нам нужно проникнуть внутрь, пока их нет, затаиться до их возвращения и еще немного выждать. Если удастся, нам надо будет подсыпать снотворное в виски, которое стоит в буфете. Хоть это и не спортивно, зато значительно упростит все дело. Не стоит забывать, что у Розенталя есть револьвер. Мы же не хотим, чтобы он выбил свои инициалы на наших телах. Однако, если учесть находящихся в доме туземцев, то шансы десять к одному, что нам удастся подсыпать снотворное. Если же мы напоремся на аборигенов, то нам конец. Кроме того, в доме находятся женщины…

– Да неужели? Этого нам только не хватало!