Ундервельт. Западня

— Третьи сутки тут, — ответил Шимон. — Одежду снял с трупа, у него же забрал мешок с зельями. Мне надо пробраться к замку, я чувствую. Потому что все это, — он раскинул руки, словно хотел объять мир, — неправильно.

— Сумеречные тебя ищут, — проговорил Тарвит и замер, ожидая реакции Шимона, а она могла быть какой угодно.

Глава 8. Панацея

Медицинский центр «Панацея» отхватил добрый кусок парка имени Артема Боровика. Вклинился раковой опухолью в газоны и цветники, поглотил детские площадки и велосипедные дорожки, отгородился от района железобетонным забором, лишенным маломальского декора.

Высокие кованые ворота выходили на автомобильное кольцо Братиславской улицы. В заборе рядом с воротами была обшитая сталью, похожая на люк броненосца, дверь. Иногда дверь приоткрывалась, и наружу выбирался охранник в бронежилете поверх камуфляжного комбинезона. Ох, ну и жарко ему, наверное!

Положив руку на автомат АК-12, висящий на ремне, охранник курил, глядя на непрерывный поток автомобилей. Потом он швырял окурок и возвращался на пост; бронированная дверь становилась на место, возвращая монолитность рубежам элитного медицинского центра.

Наган наблюдал за воротами с безопасного расстояния: с парковки, треугольной формой напоминающей область бикини. На приборной панели — видеокамера с таким зумом, что можно было, наверное, увидеть полярные шапки Марса, на ладони Нагана лежал мобильник, на экран которого транслировалась «картинка».

Вот дверь снова приоткрылась, и на улицу вышла группа людей. Трое мужчин и одна женщина. На всех были зеленые рубашки с символом медцентра — кадуцеем на плечах. Следом за четверкой выбрался и охранник, сказал им в спины что-то напутственное. Вышедшие рассмеялись, мужчина повернулся и ответил вооруженному громиле, легкомысленно махнув рукой.

Охранник хохотнул. Четверка направилась через дорогу.

На другой стороне они зашагали к метро «Братиславская». Наган подождал, пока они пройдут мимо парковки, затем вышел из машины и двинулся следом.

Четверка свернула во двор ближайшей многоэтажки, нырнула в кафе, расположенное в цокольном этаже. Наган сбежал по ступеням за ними.

Троица уселась за столик под искусственной пальмой, они были единственными посетителями. Мужчина изучал меню и выслушивал пожелания коллег.

— Мне колы, — подняла руку женщина. — Не могу не запивая.

— Четыре по двести, — объявил мужчина, смолк, пока юная брюнетка разливала водку по рюмкам. — Колу, кофе…

Все обернулись к дверям. Наган прочитал в глазах сотрудников «Панацеи» стыдливый испуг. Нет, эти четверо точно не врачи: в их взглядах нет уверенности и цинизма, присущего докторам. Наган решил, что застукал за несанкционированной пьянкой младших медработников или подсобных рабочих. Он сделал вид, будто не замечает их, уселся за дальний столик у оконца.

— Что еще? — без излишней любезности поинтересовалась продавщица-барменша, расставляющая рюмки напротив посетителей. Закончив, подошла к Нагану.

— А кофе сделаете? — спросил он.

— Сделаю, конечно.

Наган встал и приблизился к витрине с пирожными. Ему приглянулся торт-наполеон.

— Не-не, — качнула головой брюнетка, — попробуйте лучше вот тот рулет со сгущенкой, он — сегодняшний.

— Спасибо, — прогудел Наган, принимая тарелку с куском рулета и поглядывая на сотрудников «Панацеи».

Самый высок и дородный мужчина поднялся и провозгласил:

— Ну, за твою холостяцкую жизнь, Светлана! Баба ты видная, на дороге валяться не останешься! Мужик твой бывший — козел, так что, дорогая, туда ему и дорога. А тебе — счастья!

Света хихикнула, после чего они чокнулись и выпили.

Виновница торжества, кривясь, припала к стакану с пепси.

— Такие дела, господа, — важно произнес один из сотрудников. Наган видел его боковым зрением: высокий лысоватый тип с глубокими морщинами, идущими от крыльев носа к уголкам рта. — Это как в кино: «Я его на бочку с порохом посадил, пущай полетает!»

— Гурский сказал, что больничку не прикроют. А зарплату будут платить, как и раньше, — говоривший выпадал из поля зрения Нагана, его речь была развязной, босяцкой.

— Но десятое было во вторник, а на карточку так ничего и не пришло, — пожал плечами лысый и тоскливо заглянул в опустошенный стакан. — А кому-то была эсэмэска?

— Вроде водителям и охране заплатили, — сказал третий сотрудник уже порядком утомленным голосом; было очевидно, что это не первые его двести граммов за сегодня. — Светулька, а вам заплатили?

— Не-а, — продолжая морщиться, ответила дама.

— У сестер тоже задержка! — пошутил босяк, и остальные с готовностью рассмеялись.

— Пациенты есть, они башляют, зарплата тоже должна быть, — довольно трезво рассудил пьяный.

— Ну да, — протянул угрюмо лысый. — А я сыну взял в кредит ноутбук, надо чем-то расплачиваться.

— Да что твой ноутбук! — пьяно возмутилась дама, почесала переносицу. — Я вот на новую квартиру съехала, с хозяйкой не рассчитаюсь — придется возвращаться к маме в Тверь.

— Дык мы скинемся, Светулька, — бодро предложил босяк.