Ундина

– Да, хорошо тебе говорить! – возразила, покачав головой, старуха. – Ты-то вернёшься с рыбной ловли или там из города, и тебе кажутся милыми её шутки. А вот когда она день-деньской вертится перед носом, да ни одного путного слова от неё не услышишь, и в хозяйстве помощи никакой – в мои-то годы! – да ещё боишься всё время, как бы не погубила она нас своими глупостями, – это уж совсем другое дело, тут и святой не вытерпит!

– Ну, ладно, ладно, – усмехнулся хозяин. – У тебя Ундина, у меня озеро. Ведь и оно порой рвёт мои сети и пробивает верши, а всё равно я люблю его, а ты – несмотря на всю маету – любишь эту милую девчушку. Не так ли?

– И то правда, по-настоящему на неё и сердиться-то нельзя, – отвечала старуха, с улыбкой кивнув головой.

В эту минуту дверь отворилась, и белокурая девушка поразительной красоты со смехом скользнула в комнату.

– Ты просто обманул меня, отец! Где же ваш гость? – спросила она, но в ту же минуту, увидев прекрасного рыцаря, застыла в изумлении. Хульдбранд залюбовался прелестной фигуркой, торопясь запечатлеть в своей памяти пленительные черты, пока девушка ещё не оправилась от изумления и из скромности не отвернулась от него. Но всё вышло совсем иначе. Она долго глядела на него, потом доверчиво к нему подошла, опустилась перед ним на колени и молвила, играя золотой медалью на драгоценной цепочке, висевшей у него на груди:

– О прекрасный, приветливый гость, как же очутился ты в нашей бедной хижине? Ты, верно, долго блуждал по белу свету, прежде чем попасть к нам? Ты пришёл из страшного леса, прекрасный друг?

Старуха не дала ему ответить – она стала бранить девушку и велела ей тотчас же встать с колен и приниматься за работу. Ундина, не отвечая ей, придвинула к стулу Хульдбранда низенькую скамеечку, уселась на неё со своей пряжей и кротко молвила:

– Вот здесь я и буду работать.

Старик повёл себя так, как обычно ведут себя родители с избалованными детьми. Он притворился, что не заметил ослушания Ундины, и попытался завести разговор о чём-нибудь другом. Но девушка не дала ему и рта раскрыть. Она сказала:

– Я спросила нашего дорогого гостя, откуда он, и ещё не получила ответа.

– Я действительно пришёл из леса, моя красавица, – ответил Хульдбранд, а она продолжала:

– Ну а теперь расскажи мне, как ты туда попал – ведь другие люди боятся туда ходить – и что диковинного с тобой там приключилось – потому что ведь не могло же не приключиться!

Хульдбранд слегка вздрогнул при этом воспоминании и невольно глянул в окно – ему почудилось, будто вот-вот оттуда ухмыльнётся одна из тех образин, что повстречались ему в лесу. Но за оконным стеклом была лишь глухая чёрная ночь. Совладав с собой, он только что собирался начать свой рассказ, как старуха перебила его словами:

– Не время, господин рыцарь, не время сейчас для таких историй!

Ундина в сердцах вскочила со своей скамеечки, упёрла в бока красивые руки и воскликнула, подступив к рыбаку вплотную:

– Не время рассказывать, отец? Не время? Но я так хочу! Пускай, пускай рассказывает! – И она топнула стройной ножкой об пол, но всё это – с такой кокетливой грацией, что Хульдбранду было ещё труднее отвести глаза сейчас от её разгневанного личика, чем прежде, когда она была сама кротость. Однако у старика прорвалось наконец долго сдерживаемое раздражение. Он накинулся на Ундину, упрекая её за ослушание и дурное поведение при постороннем, жена вторила ему. Тогда Ундина крикнула:

– Коли вам нравится браниться и вы не хотите исполнять мои просьбы, спите одни в вашей старой прокопчённой хижине! – И, стремглав вылетев из дома, она в мгновенье ока скрылась в ночной тьме.

Глава вторая О том, как Ундина попала к рыбаку

Хульдбранд и рыбак вскочили с мест и бросились вдогонку за рассерженной девушкой. Но когда они выбежали наружу, Ундины и след простыл, и даже шорох её маленьких ножек затих, так что нельзя было узнать, в какую сторону она убежала. Хульдбранд вопросительно взглянул на хозяина дома; он готов уже был поверить, что прелестное виденье, так быстро потонувшее во мраке ночи, было не более как один из диковинных образов, что морочили его только что в лесу; но старик пробурчал себе под нос:

– Это она уже не в первый раз так! А теперь вот промаешься всю ночь без сна и покоя: кто знает, не случится ли с ней чего худого там, в темноте, ведь одна-одинёшенька до самой зари!

– Так пойдём же за ней, отец, бога ради! – тревожно воскликнул Хульдбранд.

Старик возразил:

– Зачем? Грех был бы отпускать вас одного глухой ночью в погоню за глупой девчонкой, а моим старым ногам не догнать эту озорницу, даже если бы мы знали, куда она побежала!

– Тогда давайте хотя бы покличем её и попросим вернуться, – сказал Хульдбранд и взволнованным голосом стал звать: – Ундина, ах Ундина! Воротись же!

Старик, покачивая головой, всё твердил, что криком тут не поможешь; господин рыцарь ещё не знает, какая она упрямица. Но при этом и сам он не мог удержаться, чтобы время от времени не позвать:

– Ундина! Ундиночка! Прошу тебя, вернись хоть на этот раз!