Ундина

Чем дольше метался Хульдбранд в ночном мраке, так никого и не находя, тем большие смятение и тревога охватывали его. Мысль о том, что Ундина – всего лишь лесной дух, с новой силой овладела им. Уже и сама коса, и хижина, и её обитатели казались ему сейчас, среди завывания волн и ветра, среди полностью преобразившейся, ещё недавно столь мирной местности, обманчиво дразнящим наваждением; но издалека по-прежнему сквозь грохот бури доносились тревожные крики рыбака, звавшего Ундину, и громкие молитвы и пение старухи. Наконец, вплотную подойдя к разлившемуся ручью, он увидел, что тот стремит свой необузданный бег наперерез таинственному лесу и коса тем самым превратилась в остров. «Боже милостивый! – подумал он. – Что, если Ундина отважилась сделать хоть шаг в этом страшном лесу, быть может, в своём смешном упрямстве, именно потому, что я не захотел рассказывать ей о нём, – а тут поток отрезал её, и она плачет одна-одинёшенька там, среди этой нечисти!» Крик ужаса вырвался у него, он стал спускаться к бурлящему потоку, цепляясь за камни и поваленные деревья, чтобы перебраться через него вброд или вплавь и броситься на поиски пропавшей девушки. Ему мерещилось, правда, всё жуткое и диковинное, что видел он ещё днём под этими стонущими и скрипящими ветвями; в особенности же высокий белый человек на другом берегу, – теперь он сразу узнал его, – ухмылявшийся и непрестанно кивавший головой. Но именно эти зловещие видения с силой погнали его вперёд, как только представилась ему Ундина, совсем одна среди них, объятая смертельным ужасом. Он уже схватил было толстый сосновый сук и, опершись на него, ступил в середину потока, пытаясь удержаться на ногах; с твёрдой решимостью он шагнул глубже, как вдруг рядом с ним раздался мелодичный голосок:

– Не верь, не верь ему! Он коварен, этот старик, этот поток!

На маленьком островке среди бурлящего потока сидела Ундина

Он узнал милый звук этого голоса, остановился как вкопанный во мраке, внезапно скрывшем лунный свет, и у него закружилась голова от вихря бурлящих волн, которые неслись вперёд, обдавая его по пояс. И всё же он не собирался отступать.

– Если ты не существуешь, если ты всего лишь мираж, я не хочу больше жить, хочу стать тенью, как ты, милая, милая Ундина! – он громко произнёс эти слова и снова шагнул в глубь потока.

– Да оглянись же, оглянись, дурачок! – послышалось вновь совсем рядом, и, глянув в ту сторону, он увидел при свете внезапно вышедшей из-за туч луны под сплетёнными ветками деревьев на маленьком островке среди бурлящего потока Ундину, со смехом прильнувшую к траве.

О, как кстати ему пришёлся теперь его сук! В несколько прыжков одолел он расстояние, отделявшее его от девушки, и очутился рядом с ней на маленьком клочке земли, надёжно заслонённом шумящей листвой вековых деревьев. Ундина слегка приподнялась, обвила руками его шею и притянула к себе на мягкую траву.

– Вот здесь ты мне всё и расскажешь, прекрасный мой друг! – шепнула она. – Здесь эти старые ворчуны не услышат нас! А этот навес из листьев наверняка уж стоит их жалкой хижины!

– Это само небо! – ответил Хульдбранд и обнял её, осыпая страстными поцелуями.

Между тем старый рыбак подошёл к берегу ручья и крикнул молодым людям:

– Эй, господин рыцарь, я приютил вас, как это принято между честными людьми, а вы тут милуетесь тайком с моей приёмной дочкой, да к тому же ещё заставляете меня тревожиться и искать её среди глубокой ночи!

– Я сам только что нашёл её, отец, – ответил рыцарь.

– Тем лучше, – сказал рыбак. – Ну а теперь не мешкая приведи-ка её сюда, на твёрдую сушу.

Но Ундина и слышать о том не хотела – уж лучше она отправится с прекрасным чужеземцем в дремучий лес, чем вернётся в хижину, где ей во всём перечат и откуда прекрасный рыцарь всё равно рано или поздно уедет. С невыразимой прелестью она запела, обнимая Хульдбранда:

Мечтая о просторе,
Волна, покинув падь,
Умчалась в сине море
И не вернётся вспять.

При звуках этой песни старый рыбак горько заплакал, но её это ничуть не тронуло. Она продолжала целовать и ласкать полюбившегося ей гостя, который наконец сказал ей:

– Ундина, если тебя не трогает горе старика, то меня оно растрогало. Пойдём к нему!

Она в изумлении раскрыла свои огромные голубые глаза и наконец произнесла медленно и неуверенно:

– Ты думаешь? Хорошо, я согласна со всем, чего ты хочешь. Но пусть этот старик сперва обещает мне, что даст тебе рассказать обо всём, что ты видел в лесу, и – ну, а остальное сладится само собой!

– Ладно, ладно, только воротись! – крикнул ей рыбак, не в силах вымолвить больше ни слова.

Рыцарь обнял девушку и перенёс её через бурлящий ручей