Ундина

— Отвали. Чего прицепилась! — Грубо воскликнула Надя и даже толкнула ее обеим руками. Тонкие черты лица и дорого окрашенные кудри никак не вязались с полным диссонансов пьяным голосом базарной торговки. Оксана отшатнулась как ошпаренная от взгляда подруги. Такой концентрации презрения было достаточно, что бы выбить из колеи куда более самоуверенного человека. Раненым зверем с запинающимися ногами, она долго брела по лесу прежде, чем снова обнаружила себя дремлющей калачиком в темноте под мертвым деревом.

Затем сон перемешался с явью. Из темных уголков со всего леса к ней поползли черные маслянистые тела и сплелись в сплошное одеяние, обнимая и укрывая ее. Оксана долго бродила вокруг лагеря, прислушиваясь, как жуткий гомон пьяных голосов отражается от молчаливых елей.

***

В понедельник юные лица уже избавились от следов попойки в субботу.

«Почему у нас работают только молодые?» Впервые удивилась про себя Оксана. Были аргументы разума: что начинающим специалистам можно было платить поменьше и работали они злее, пока не были обременены семьей и болезнями увядания. Но было и одно, понятное только ее ведьмовскому сердцу: юные приносили в работу свою первую силу и жертвовали в бесконечных голодных играх, не думая, что она иссякнет. Возможно, поэтому предприятию был уготовано бесконечное процветание.

Совещание закончилось поздно, и Надя вернулась уставшая, но оживленная.

— Кофейку выпью и собираемся. У меня новости.

На собрании было объявлено, что отдел поделится на два, и будет выделено новое региональное подразделение. Все переполошились и начали наперебой заискивать перед Надей: двукратное увеличение оклада не на шутку распалило девиц. Как первоклассники перед учительницей они галдели и пресмыкались, по-собачьи предано заглядывая начальнице в глаза. Оксана мрачно всех сторонилась. Она давно выбыла изо всех этих забегов по карьерной лестнице, хотя в душе искренне считала себя самой достойной кандидатурой.

Надя взяла от своего звездного часа все, что можно. Всю неделю она была очень предупредительна с подчиненными, никого не отталкивая, и каждому одинаково давая надежду. Только наталкиваясь на мрачное лицо Оксаны, лучезарная улыбка гасла.

В пятницу в отдел спустился неизменно сосредоточенный и неразговорчивый директор и, едва поздоровавшись, приобнял миниатюрную Марину, сразу зардевшуюся от счастья. После ухода директора личико Марины стало безупречной посмертной маской: так сильно ее пронизывало осознание своего возвышения над сотрудницами.

— Давай подвезу. — Предложила после работы Надя подруге.

— Тебе не по пути. — Вяло возразила Оксана.

— Хочу поговорить. — Настаивала та.

— Чего говорить-то. Воспарила.

— Я знала, что ты обиделась. По компетенциям Марина полностью соответствует этой должности. Я не могу раздавать повышения только друзьям. — Уверено, управляя машиной начала подготовленный монолог Надя.

— Да мне все равно…

— Я же вижу, что ты волком глядишь.

— Тебе кажется. — Равнодушно парировала Оксана, только чтобы отвязаться.

— Ничего, простишь. — Самодовольно сказала Надя. Оксану резануло по сердцу это пренебрежение: подруга искренне держала ее за ребенка, некстати донимающего взрослых капризами.

Бессонница из-за пережитого унижения была беспощадна и непобедима. Глаза Оксаны стали сухими и красными от долгого контакта с тьмой за окнами, и сердце билось как загнанное. Мысли, все время ползли, как тараканы к переполненному мусорному ведру, к ее мучительной обиде. Она почитала новости в Интернете, потом даже скачала книгу, но все это не могло отвлечь даже на несколько минут. Очень сладкий и немного обжигающий аромат ликера постучался прямо в душу; сразу угомонилось мучительное сердцебиение, отдававшееся болезненными ударами в висках. Измученное усталостью тело сдалось без сопротивления. Она с наслаждением рухнула на диван и забылась в сладком оцепенении.

Через некоторое время Оксана увидела себя в спящей. Она села на кровати, глядя прямо перед собой, уставилась во тьму, и время остановилось. Изо всех уголков к ней стали стекаться ручейки темноты, обвились вокруг тела и конечностей, придавая им силу и быстроту. Ее одежда заколыхалась и ожила.

Дверь, которой раньше не было, с грохотом распахнулась и в проеме возникли знакомые очертания. Бесконечно-длинная рука протянула Оксане свою костлявую ладонь, и она неожиданно ухватилась за нее. Вместе они очень быстро понеслись по пустому небу. Они кружили молча над городом, а потом над скучной пятиэтажкой, с покосившимися антеннами, в которой Оксана не сразу узнала свой дом. Час был поздний и окна все погасли, но костлявый палец безо всяких поисков и колебаний показал на одно из окон, потом на другое.

***

В подъезде с утра стояла невероятная вонь. Пахло чем-то одновременно тухлым и горелым. Не было понятно: откуда сочилась гарь, но запах был почти осязаем. Оксана стала в отчаянии стучать во все квартиры, чтобы найти ту, в которой пожар, но ни в одной из четырех не откликнулись. Она быстро побежала этажом выше, и там из-за двери выглянул неряшливый старик.

— Где-то пожар! — Воскликнула Оксана.