Ундина. Обреченные любить

Как только тяжелые двери закрылись за Слаем, Теренс положил голову на спинку кресла и закрыл глаза. Дела, в общем-то, шли не плохо. Казна была набита, войны не намечалось. Отец был полон сил и на покой уходить не собирался. Мать моталась где-то по Средиземному морю на своей бригантине, которую муж подарил ей на двадцатипятилетие их брака. Но, черт возьми, как же скучно. Может отправиться на Американский континент или в Южную Африку на англо-бурскую войну, так сказать, помочь двоюродной тетушке Виктории завоевать и приструнить новые колонии на африканском материке? Или вообще организовать морской поход до Австралии? Теренс даже и не заметил, как сон смежил его веки.

Проснулся он от того, что кто-то тихонько тряс его за плечо.

– Ваше королевское высочество, Ваше королевское высочество.

Теренс открыл глаза и увидел взволнованное лицо Слая.

– Слушаю, Слай, И что это такое: Опять королевское высочество! Знаешь же, что я терпеть не могу, когда меня так называют. Что ты хотел?

– Господин Теренс. я принес векселя и приготовил для вас ванну. Все готово, мой господин.– Слай поклонился и отошел на несколько шагов, как и требовалось по этикету.– Какие еще будут указания, мой господин. Вам помочь принять ванну?

– Вот еще!– хмыкнул Теренс, – Может еще роту королевских подтиральщиков позовем? Иди, дружище, до утра ты свободен. Утром приготовь Матиаса. Пора выгулять моего мальчика, так что до обеда нас не жди.

Слуга еще раз поклонился и вышел, тихонько прикрыв за собой тяжелую двухстворчатую дверь.

– Хм… и так, что у нас тут?

Теренс перебирал вескеля: бумага на десять тысяч фунтов, на пять тысяч, закладная на имение Дроссельмееров, но молодой лорд Дроссельмеер ее как всегда выкупит через пару недель, еще пара тысяч фунтов. Так, а это что за расписка? Теренс плеснул еще немного бурбона и погрузился в изучение странного документа. И чем дольше он его читал, тем больше округлялись его глаза. Вечер внезапно перестал быть томным, а мысли бешенными зайцами проносились в его голове. Пока смысл прочитанного документа не дошел до него во всей своей ужасной простоте.

Итак, сегодня ночью главным выигрышем кронпринца Элирии в баккара стала леди Тара Шарлотта Стетхолл-Брайт со своим поместьем Стетхоллом. И все это богатство ее кузен Себастиан Дартвикский оценил в сто тысяч фунтов. Невероятная сумма.

Теренс еще несколько раз прочел документ, чтобы осознать, что это не плод его фантазии, и что он предельно ясно понял суть этого соглашения. Но суть от этого не поменялась ни на йоту. Леди Тара Шарлотта теперь принадлежала ему, со всеми своими угодьями и потрохами. Это просто не может быть правдой, потому что это слишком, слишком хорошо. Он провел пальцами по груди, там, под белым муслином рубашки не переставая ныл шрам в виде полумесяца – след его такого недолгого, но навсегда впечатанного в его память знакомства с леди Тарой.

Глава 4

Ошибки, ценою в жизнь.

Семью годами ранее..

– Тара, Тара, девочка моя, ну куда же ты запропастилась?– леди Стетхолл пробиралась через заросли жимолости в глубине сада.– Тара! К нам приехала твоя крестная, леди Клара. Тара!

Тара зажала рот ладошками, чтобы не дай бог, мать не услышала ее сдавленного смеха. Она, словно маленькая обезьянка, обхватила ствол старого дуба и сквозь густую листву наблюдала за своей матерью. Как только та скрылась из вида, девочка ловко спустилась вниз и пригибаясь побежала в сторону старинной изгороди, исчезающей за развалинами когда-то величественного замка, хозяином которого был ее прапрадед. Подобно юркой ящерице она легко вскарабкалась по каменной стене и через полуразрушенное окно проникла в такую же разрушенную комнату замка. Именно тут было ее тайное место, в котором она грезила о будущем, о прекрасных принцах, дальних путешествиях и любви, бескрайней, как Бискайский залив. Хотя она с трудом представляла, что же такое этот самый залив и где он находится, но ей, до бабочек в животе, нравилось, как это звучит.

Вдруг среди всех этих грез она услышала хруст веток и мужской бархатистый голос.

– Мать спит и видит, как через пару лет мы обручимся. Ей глубоко плевать, чего хочу я, и что мне эта женитьба нужна, как фрегату рельсы! Причем на ком? На сопливой тринадцатилетней малявке? Подумаешь крестница! Мне-то что с того? Через месяц я, наконец, сброшу эти оковы и сразу уйду в море с адмиралом Ферфаксом. Он мне уже дал слово. Уж в море мать меня точно не достанет!

Тара, буквально, слившись со стеной, прильнула в оконному проёму и, чуть дыша, вытягивала шею, стараясь одновременно и увидеть говорившего, и не быть обнаруженной самой.