Унесенная скандинавским ветром

Нет. Еще я все-таки ищу новую, но подам заявление только после того, как найду новое место. С этим в нашем городе не так просто, чтобы разбрасываться тем, что имеешь.

– Верка… Эй, Верочка… – Света заглянула в кабинет к нам с Обольщевским за пятнадцать минут до конца рабочего дня. – Верунчик, – произнесла она нараспев и подмигнула заговорщицки. – Заскочим сегодня на рюмочку кофейку в «Траттории»? Я ставлю! Первые три.

– Нет, знаешь… Я не хочу. Пить.

– Не хочешь пить, пойдем поедим! Сегодня в нашем любимом заведении скидки. Пятьдесят процентов на пиццу с салями. Твоя любимая. Идем?

Не отстанет же. А почему, собственно, и нет? Премию мне действительно выдали, а я так и не отметила еще свое возвращение. По-человечески.

Согласилась. В результате пицца осталась нетронутой. Я ревела на плече у Светки, так ничего ей и не объяснив. Подруга успокаивала, и даже не очень приставала, хотя хотела узнать, в чем же тут дело.

– Верочка, солнышко. Если ты заболела чем-то, это не страшно. Поможем всем миром. Денег соберем. Я сама со всех стрясу. Или… Не в здоровье дело? Ты мне хоть скажи, чего ревешь так горько. Ерохин опять устроил головомойку близняшкам? Вот же урод… Ты, это. Не плачь. Не реви, говорю, слышишь? Давай я тебе лучше новости расскажу. Знаешь, какие у нас сплетни на работе ходят? Ты не представляешь!

Светка гладила меня по голове, пока я лила слезы ей на плечо.

– Бесихвостов-то наш не самый главный. Тот иностранец, помнишь, все молча таскался за ним? Красивый такой? Ну? Так вот, он, как оказалось, миллиардер! А все молчал. Это все для того, чтобы девчонки наши к нему не клеились. Инкогнито соблюдал. А самое обидное знаешь, что? Он еще и холостой! К нам приезжал настоящий принц, а мы ни сном, ни духом. Мы, конечно, не двадцатилетние девственницы, но и не столетние бабки. Он, знаешь, тоже не первой свежести… Эх… Упустили мы всем миром нашу звезду путеводную…

Светка проводила меня домой. Я позвала ее на чай. Уже успела привести нервную систему в порядок и пожалеть, что испортила нам обеим вечер.

– Скидывай сапоги и на кухню, – сказала ей в коридоре.

Именно с кухни доносился веселый смех и звуки веселья близняшек:

– Интересно, а каркать она умеет?!

– Осторожнее же ты, у нее крыло сломано…

– Верка? Ты чего побледнела так?

– Меня… – я прикрыла рот ладонью, – мутит…

– Еще бы тут не… – начала подруга, ее прервало появление близняшек. Они вдвоем, в четыре руки вынесли к нам птицу, которая после страшного скандинавского ветра теперь никогда не сможет летать.

– Мама!!! – заверещали обе безобразницы, показывая мне старую знакомую. – Смотри, кто у нас есть!!! А там! Там еще целая комната подарков!!! Дядя Халмар привез!!!

Светка чуть не сломала шею, повернув ко мне голову на манер удивленной совы:

– Дядя Халмар? Я что-то пропустила, подруга?

– Пропустила не только ты, – моя бабушка тоже вышла к нам. – Светлана, мы все в полном шоке. Пойдем, я тебя чайком напою со скандинавскими угощениями. А тебя, – бабуля строго посмотрела на меня, до сих пор закрывавшую рот ладонью, – ждет посетитель. В твоей комнате. Плакаты твои разглядывает.

Они скрылись в одной стороне, я же отправилась в другую. Как же скрепит в нашем доме пол… Как же скрипит моя дверь и как… какая у меня маленькая комната.

– Скажи, что ты просто привез чайку и сейчас уедешь навсегда, – произнесла, застыв на пороге.

– Уеду, – подтвердил тот, кого я уже не надеялась увидеть и услышать запах ледяного моря, всегда и всюду окутывавший его. – И ты уедешь. Я все подготовил, дело осталось за документами.

– Я не поеду. У меня дети и бабушка. И…

– И?

– Ты не сдержал свое обещание.

– Ты слишком увлеклась, Вера.

Я прикрыла веки, как только его ладони и пальцы знакомо сжали мои плечи.

– Ты говорила о шансе. Мы его получили и использовали. Чего еще ты хочешь?

– Море.

– Ты получишь его. Но не в качестве посмертного подарка. А в качестве свадебного и…

– И?

– Летом.

Его дыхание согрело мою шею и Халмар прошептал:

– Не испытывай судьбу, Вера. Не играй в эти романтические игры. Ни я, ни море не поймем этого.

– Я не буду играть, Халмар, – я раскрыла, наконец, свои глаза и посмотрела на него.

Я не буду играть. И не буду убегать. Я уже давно живу только ради него. Я приняла поцелуй жестких губ с восторгом и жаждой. Бабочки проснулись и взмыли вверх, прокатив волну радости по всему моему телу.

– Но я не одна, помнишь? Дочки, бабушка…

– Нет.

– Что нет?

– Еще и Гарди.

– Кто?

– Птица.

– Ты назвал ее Гарди?

– Его. Это значит «защищенный». Он не может летать – отныне мы все его единственная семья.

Конец