Унесенные ветром (СИ)

- Ты уже готов, - Джим погладил влажное от смазки отверстие, - твое тело намного отзывчивей тебя самого. – Самодовольная усмешка. – С прежними любовниками я никогда не хотел быть жестким, но мне кажется, ты сможешь полюбить боль.

«С прежними любовниками? – единственное, что успел уловить из сказанного Джон, прежде чем Джим расстегнул ширинку, высвободил член и, обхватив его двумя руками, проник в него. – Как же неприятно! – он закусил нижнюю губу. Джим сделал движение бедрами. Омега закричал. – Твою мать, как же невыносимо больно!».

Джим обхватил его бедра, сильно сжал и с яростью начал трахать. Джон старался подавить все звуки, что норовили вырваться из его горла. Дыхание участилось. Его не разработанное отверстие не было подготовлено к тому, чтобы принять в себя крупный член альфы. Тот увеличил амплитуду движений, кольцо мышц растягивалось, и смазка текла по ягодицам, пропитывая синее покрывало. Тело омеги буквально окаменело от боли. Она пронзала каждую клеточку тела, сковывая и натягивая подобно тросам каждый сустав и нерв. Джон был не готов к такой пытке. Смазки выделялось больше, член скользил и неприятно хлюпал в анальном отверстии. Но боль не уходила, сильнее проникая во все глубины его сознания. Джим же, видя, искаженное болью лицо, еще с большей ненавистью и яростью продолжал действие.

- Я знаю, о чем ты думаешь, - голос Джима напоминал шипение гремучей змеи, - ты мне напоминаешь мясника, которому доверили операцию на сердце, - от пальцев Джима на запястьях остались синяки, - ты не ведаешь, что творит твоя сущность омеги! Наша… связь, - он наклонился ниже и прокусил нижнюю губу Джона, из маленькой ранки закапала кровь, - развивается неправильно. Рядом с тобой я хочу лишь, - он схватил его левой рукой и резко сжал шею, - мести, весь мир представляется в кроваво-красном цвете, как только я чувствую твой природный запах. Ты, подобно яду, отравляешь меня…

Джон, как парализованный, слушал эту речь, не в силах пошевелиться и ответить. То, что их связь явно не похожа на привычные отношения между альфой и омегой, стало очевидно. Ни одна альфа не вела себя по отношению к своему партнеру так жестоко, без малейшего оттенка любви - это был монстр в понимании Джона, не вписывающийся в общественные рамки.

Неожиданно для него самого, Джим, не кончив, с внушительной эрекцией, опустился на пол. Он вытер влажное от пота лицо рукой и рассмеялся. Джон почувствовал облегчение и еще более сильную вспышку боли. Мышцы на его ногах затекли от перенапряжения.

- Ты пробуждаешь во мне само зло, мой дорогой Джон, - Джим поднял правую руку вверх и похлопал по его бедру, - чувствую, с этим будут проблемы.

Придя в себя и присев на кровати, Джон сквозь зубы произнес:

- Я могу идти?

- Больше ты мне не понадобишься. В твоей ванной есть аптечка и обезболивающие.

- Учту, - жестко ответил Джон и, собрав в себе остатки сил, встал. Тело как будто пронзила тысяча тонких игл. Перед глазами все стало расплывчатым и мутным. Коленки задрожали и он почувствовал, что вот-вот позволит телу рухнуть. Но Джон устоял. Один шаг - и новая вспышка боли. Пижамные штаны съехали до щиколоток.

«Соберись Джон. Не позволяй этому ублюдку чувствовать над тобой превосходство».

Слова разума заставили его наклониться и натянуть штаны, пережив очередную обжигающую порцию физических страданий. Едва сгибающимися пальцами он завязал бантик на шнурке.

- Я надеюсь на твою сознательность, - Джим поднялся и сурово посмотрел в глаза, - мне известно о твоей привязанности, твоя болтливая сестра говорила мне о ней, Грегори Лестрейд - не тот, кого ты должен представлять в моей постели. Вижу, ты удивлен, твое лицо, как открытая книга, а от меня этого невозможно скрывать чувства - я актер.

Джон нахмурился и решительно направился к выходу, стараясь отгородиться от всех чувств, строя мысленный барьер и контролируя, подчиняя природу омеги.

Решимости и сил хватило, чтобы дойти до спальни. Он рухнул на кровать, не утруждая себя тем, чтобы расправить её и укрыться одеялом. Ему хотелось отдохнуть. Сон казался панацеей от всего, особенно от воспоминаний о случившемся.

Прошла ночь, полная бесчисленных попыток уснуть, но измученное тело не давало забыться. Поднявшись с рассветом, Джон, хромая, дошел до душа. Все тело было в синяках и отпечатках рук. Кожа остро реагировала на малейшее прикосновение к ней. Он принял две капсулы викодина, что нашел в аптечке, и через несколько минут понял, что готов идти на работу.

- Доброе утро, - Джим Мориарти собственной персоной сидел в гостиной и любезно улыбался. Джона внутренне передернуло.

- Доброе, - спокойно поприветствовал в ответ Джон.

- Я решил дождаться твоего пробуждения и сказать лично, что вынужден покинуть тебя, Джонни, - от того Джима, что он видел вчера ночью не осталось ни следа. В его голосе вновь добродушие и какая-то приторная сладость, - партнеры первое время должны проводить много времени вдвоем, но моя работа вынуждает меня уехать в Европу, некоторые дела требуют немедленного моего вмешательства. Театр нуждается в своем лучшем актере.