Унесенные ветром (СИ)

— Неужели тебя на самом деле это волнует?! — Джон был на грани, ведь даже в такие, казалось бы, интимные минуты, Шерлок не изменял своей манере придерживаться невозмутимой хладнокровной отстранённости. Пусть даже Холмс украдкой всегда наблюдал за ним тем самым задумчивым, выжидательным, терпеливым взглядом, значение которого он совершенно не понимал.

— Мы знакомы не первый год, Джон, но ты по-прежнему остался глуп.

— Всего одна услуга!

— Нет, — резко прикрикнул Шерлок, отвернувшись, — с подобной просьбой тебе следовало бы обратиться к незнакомцу. Ты ведь даже на секунду не задумался о последствиях подобной “сделки”. Это просто ересь — ребячество в чистом виде, смертельно опасное ребячество, — взревел Холмс. — Представь, что может стать с бетой, решившейся на такой шаг?!

— Я сам в отчаянии, — голос Джона слегка задрожал. — Но я действительно…

— Мне пора, — Шерлок развернулся и слишком быстро направился в сторону выхода. — Надеюсь, у нас еще представится случай поговорить один на один.

— Шерлок, — Джон еще раз постарался достучаться до альфы, но уже хлопнула дверь. — И действительно, о чем я только думал? — прошептал он и медленно поднялся с кровати.

Едва волоча ноги, Джон добрался до ванны. Оставшись в одних трусах, он приблизился к зеркалу, что во весь рост висело на стене, и с ненавистью глянул в отражении.

“Почему после разговоров с ним мне так паршиво? И откуда появилась уверенность в том, что он мне не откажет. Неужели моя большая префронтальная кора вновь поднакопила нереализованных амбиций и дала о себе знать! Нет, это просто бред! Я просто схожу с ума и дело вовсе не в гормонах, я же теперь обыкновенная бета!”. — Джон резко развернулся и боковым зрением заметил в отражении около ягодицы, медленно проступающее темное пятно. Чуть сжав мышцы, Джон лишний раз убедился в том, что задница стала мокрой, хотя за эти две минуты он точно больше никуда не садился. Как в замедленной съемке он коснулся предположительного места расположения пятна, почти сразу ощутив под подушечками пальцев влагу.

“И все-таки я оказался прав, — торжественно заключило подсознание, вот только он настоящий чуть попятился назад, — как такое возможно? Я ведь…”.

Джон опасливо покосился по сторонам, как если бы за ним наблюдали, просунул руку под резинку трусов и провел рукой между ягодиц. Уровень его негодований по поводу происходящего и нынешнего состояния организма тотчас пополнился. Та самая “дырочка” припухла и болела, но главное — там все было влажным и скользким.

— Нет! Нет-нет! — как скороговорку произнес Уотсон, медленно садясь на пол, выстеленный кафельной плиткой. — Почему нет запаха? Я совершенно ничего не испытываю?! Где чертов всплеск? Где внутреннее присутствие омеги? Вот дерьмо! Я же не мог проморгать все признаки! — Его взгляд застыл, а внутренности буквально сжались в комок. — Идиотизм, иначе не скажешь.

Зажмурившись, Джон постарался сконцентрироваться, прочувствовать в себе то самое, совершенно не подающееся описаниям чувство принадлежности к омегам. Только, несмотря на безразличие к происходящему, расслабиться ему совсем не удавалось, впрочем, как и заново отыскать в себе надежно упрятанную и с детства нежеланную часть самого себя.

Минута предельной концентрации — и запахи стали ощущаться намного острее, теперь нос Джона буквально засвербило от запаха лимонного кондиционера для белья, что исходил от стопки чистых полотенец, не упоминая аромат цветочного мыла и различных ароматизированных добавок для ванн, что стояли на полке без упаковок. Все природные рецепторы без малейшего промедления взбесились.

Концентрированный шлейф феромонов, исходящий от Джона, заполонил пространство, призывая альф. Обуздать вырвавшуюся из-под контроля истинную омегу не представлялось теперь возможным. Вся его сущность раскрылась, умоляя, да что там, буквальное изнывая оказаться под контролем властного альфы. К чувствам и мыслям настоящего Джона, стали примешивать те совершенно звериные и полные похоти эмоции омеги.

— Пожалуйста… кто-нибудь, — голос Джона стал значительно мягче, нежнее и притягательнее, даже движения рук казались более плавными, а в отражение зеркала его голубые глаза вдруг замерцали теплым топазовым светом.

Что ж, в теории вторая течка для омег должна переноситься организмом лучше, но на деле все было совсем не так. Сейчас он был готов отдаться любому, лишь бы заглушить и заполнить эту зияющую пустоту внутри.

— Джон, — дверь лофта с грохотом открылась, где-то в глубине щелкнул выключатель, раздался топот шагов и, наконец, в проеме появилось взволнованное лицо Холмса.

Джон молча, совершенно спокойно сидел на полу и не спеша скользил взглядом по телу альфы.

— Как такое возможно? — голос Шерлока был неестественно уравновешенным.