Унесенный потоком

— Хочу. С самого начала она помешалась на сцене и стремилась к ней. Это, конечно, не принесло пользы. Розалин попала в третьеразрядную труппу и с ней отправилась в Южную Африку, где сперва осела в Кейптауне, а затем вышла замуж за какого-то правительственного чиновника из Нигерии. Нигерия ей не понравилась. Думаю, не особенно понравился и муж. Если б это был здоровый мужик, который бы пил и временами колотил ее, тогда было бы все нормально. Но он был скорее интеллигентом. В такой-то глуши завел библиотеку и любил поговорить о метафизике, Не удивительно, что она вновь вернулась в Кейптаун. Муж вел себя порядочно и выделил ей неплохое содержание. Мог он дать ей развод или нет, неизвестно. Сам он был католиком. Так или иначе он, к счастью, умер от лихорадки, и Розалин получила небольшую пенсию. Затем началась война, и она отплыла в Южную Америку, которая ей, однако, очень не понравилась, поэтому она села на другой пароход, где и познакомилась с Гордоном Клоудом и рассказала ему всю свою печальную историю. В Нью-Йорке они поженились и в счастье провели две недели. Чуть позднее он был убит взрывом бомбы, а ей достался большой дом, множество драгоценностей и огромный доход.

— Хорошо, что у этой истории такой счастливый конец, — сказала Линн.

— Да, — согласился Дэвид Хантер. — Хотя Розалин и не обладает особым интеллектом, в жизни ей всегда везет. Повезло ей и на этот раз. Гордон Клоуд был сильным стариком шестидесяти двух лет. Он спокойно мог прожить лет двадцать и даже больше, что вряд ли доставило бы Розалин особое удовольствие. Когда она вышла за него замуж, ей было всего двадцать четыре года, а сейчас ей только двадцать шесть.

— Она выглядит моложе, — заметила Линн.

Дэвид посмотрел поверх стола. Розалин Клоуд, как ребенок, нервно крошила хлеб.

— Да, — задумчиво произнес Дэвид. — Пожалуй. Полное отсутствие мысли.

— Бедное дитя, — неожиданно сказала Линн.

Дэвид нахмурился.

— Откуда вдруг такая жалость? — спросил он резко. — Я забочусь о Розалин.

— Догадываюсь.

— Каждый, кто попытается нанести вред Розалин, — сердито выпалил Дэвид, — будет иметь дело со мной! А я знаю, как вести боевые действия. Знаю различные, самые необычные методы.

— А могу ли я теперь услышать историю вашей жизни? — холодно спросила Линн.

— Крайне адаптированный вариант, — ухмыльнувшись, ответил Дэвид. — Когда разразилась война, я никак не мог понять, почему должен сражаться за Англию. Ведь я — ирландец! Но как все ирландцы, я люблю сражаться. Особенно меня привлекали десантные войска. Там я поразвлекся, но, к сожалению, сильно поранил ногу. Тогда меня отправили в Канаду, где я какое-то время обучал добровольцев. Ко времени получения из Нью-Йорка телеграммы Розалин с сообщением о ее замужестве я оказался без работы, поэтому я сразу же собрался и вылетел к ним. Вообще-то Розалин меня не приглашала, но я умею читать между строк. Я привязался к счастливой паре и вместе с ней отправился в Лондон. И, как поется, — добавил он с наглой улыбкой, — «Домой моряк вернулся, домой вернулся с моря». Это о вас. Что с вами?

— Ничего, — прошептала Линн.

Она вместе с другими встала из-за стола.

— Ты, кажется, подружилась с Дэвидом Хантером? — по дороге спросил ее Роули. — О чем вы говорили?

— Ни о чем особенном, — ответила Линн.

Глава 5

— Дэвид, когда мы поедем в Лондон? И собираемся ли мы в Америку?

Дэвид Хантер, сидевший за столом, в крайнем удивлении посмотрел на Розалин.

— Почему вдруг такая спешка? Что-нибудь не так?

Оценивающим взглядом он окинул комнату, в которой они завтракали. Фурроубэнк был построен на склоне холма, и из его окон открывалась неповторимая панорама спящих равнин Англии. На лужайке были высажены тысячи нарциссов. Они уже почти отцвели, но золотисто-желтый ковер пока что оставался.

— Ты же говорил, что мы скоро поедем в Америку, — бормотала Розалин, крошившая хлеб на тарелку. — Как только представится возможность.

— Да, но не все так просто. Есть более важные дела, которые не так-то просто решить после войны.

Дэвид был несколько раздражен. Хотя выдвигаемые им причины соответствовали действительности, звучали они как-то неубедительно. Интересно, заметила ли это Розалин, сидевшая напротив него? И почему это она так стремится уехать в Америку?

— Ты говорил, — продолжала бормотать Розалин, — что мы здесь задержимся ненадолго. Даже не намекал, что мы будем жить здесь.

— А чем тебе не нравится Уормсли-Уэйл и Фурроубэнк? Чем?

— Ничем. Дело в них!

— В Клоудах?

— Да.

— Так я и думал, — произнес Дэвид, — хотя мне приятно видеть, как их самодовольные рожи кривятся от злости и зависти. Не надо на меня за это сердиться, Розалин.

— Хотелось бы, — тихим дрожащим голосом ответила она, — но мне все это не нравится.

— Выше нос, девочка. Мы многого добились, ты и я. У Клоудов была тепличная жизнь. Они жили за счет своего брата Гордона. Маленькие мушки на большой мухе. Терпеть не могу таких людей.

Розалин вздрогнула.

— Людей нельзя ненавидеть, — произнесла она, — это грех.

— А тебе не кажется, что они как раз тебя-то и ненавидят? Разве они были к тебе добры, дружелюбны?