Унесенный потоком

— Нет, Фрэнсис, — сказал он себе. — Думаю, что нет. Вы выбрали неудачный день.

И решительным широким шагом стал подниматься по холму.

Он прошел через калитку мимо азалий, пересек лужайку и появился перед гостиной как раз в тот момент, когда Фрэнсис Клоуд говорила:

— Как бы мне хотелось, Розалин, объяснить, но, поверьте, это так трудно…

— Неужели? — произнес голос за ее спиной.

Фрэнсис Клоуд резко повернулась. В отличие от Аделы Марчмонт, она не выжидала, когда Розалин будет одна. Необходимая сумма была настолько велика, что вряд ли Розалин выделила бы ее без консультации с братом. Для Фрэнсис даже лучше было бы обсуждать это дело вместе с Дэвидом и Розалин, нежели дать ему почувствовать, что она пыталась выудить деньги у Розалин во время его отсутствия.

Она слышала, как он подошел к окну, погруженная в изложение правдоподобных причин. Неожиданное вмешательство сбило ее с толку. Кроме того, она почувствовала, что Дэвид Хантер по какой-то причине не в духе.

— О, Дэвид, — спокойно произнесла она. — Как я рада, что вы пришли. Я только что говорила Розалин, что смерть Гордона поставила Джереми в очень затруднительное положение и интересовалась, может ли она прийти ка помощь. Дело в следующем…

Она излагала все очень просто: огромная сумма, поддержка Гордона, устное обещание, правительственные ограничения, закладные…

Дэвид не мог не почувствовать восхищения этой женщиной. Как она хорошо лгала! Как правдоподобно! Но это была неправда. Он готов был поклясться в этом. Неправда! Интересно, что же произошло на самом деле? Может быть, Джереми сам в долгах? Причем, положение его должно быть просто ужасно, раз он позволил Фрэнсис разыгрывать весь этот спектакль, а женщина она гордая…

— Десять тысяч? — спросил он.

— Это огромная сумма, — в страхе пробормотала Розалин.

— О, я знаю, — спокойно произнесла Фрэнсис, — но я бы не пришла к вам, если б ее можно было раздобыть. Джереми никогда не взялся бы за это дело, если бы не поддержка Гордона. Ужасно, что Гордон так неожиданно умер…

— Оставив вас голыми? — заметил Дэвид неприятным тоном. — После спокойной жизни под его крылом.

— Вы говорите так образно! — едва сдерживаясь произнесла Фрэнсис.

— Вы же знаете, что Розалин не имеет права трогать капитал. Только проценты с него. Причем ей приходится платить девятнадцать с половиной пенсов подоходного налога с каждого фунта стерлингов.

— О, я знаю. Налоги ужасны в наши дни, но все можно устроить, разве не так? Мы выплатим…

— Можно устроить, — прервал ее Дэвид, — но делать этого мы не будем.

Фрэнсис сразу же повернулась к Розалии.

— Розалин, вы так великодушны…

— Вы что же, — резко прервал ее голос Дэвида, — думаете, что Розалин — дойная корова? Перед ней все вы расшаркиваетесь, умоляете, а за ее спиной — смеетесь, смотрите свысока, обижаете, ненавидите и желаете ее смерти…

— Это неправда! — воскликнула Фрэнсис.

— Неужели? Заявляю вам, я от всех вас устал! И она тоже. Вы не получите от нас денег, так что нечего сюда ходить и скулить. Понятно?

Его лицо почернело от злости.

Фрзисис встала. С застывшим, абсолютно бесстрастным выражением лица она медленно, с особым вниманием, как будто это имело какое-то значение, надела кожаные перчатки.

— Вы изложили ваше мнение предельно ясно, Дэвид, — произнесла она.

— Мне очень жаль, — пробормотала Розалин. — Мне действительно очень жаль…

Фрэнсис не обращала на нее никакого внимания, как будто Розалин не было в комнате. Она сделала шаг к двери и остановилась, посмотрев в лицо Дэвиду.

— Вы сказали, что я обижаю Розалин. Это неправда. Я ее никогда не обижала, но вас я обижу!

— Что вы имеете в виду? — набросился на нее Дэвид.

— Женщины должны жить. Розалин вышла замуж за очень богатого человека, хотя он был намного старше ее. Почему бы и нет? А вот вы! Вы — нахлебник, живете за счет вашей сестры, за счет ее состояния.

— Зато я стою между ней и гарпиями.

Они взглянули друг другу в глаза. Он чувствовал ее гнев и понимал, что Фрэнсис Клоуд — опасный противник, который не остановится ни перед чем.

Как только она открыла рот, он ощутил мрачное предчувствие. Но она лишь уклончиво произнесла:

— Я запомню, что вы сказали, Дэвид.

Не говоря больше ни слова, она вышла из комнаты.

Дэвид почувствовал в этих словах явную угрозу.

Розалин плакала.

— О, Дэвид, Дэвид… Тебе не стоило все это говорить. Она — единственная из них, которая была добра ко мне.

— Замолчи, дурочка, — прикрикнул на нее Дэвид. — Ты что, хочешь, чтобы они топтали тебя и выжали из тебя все до последнего пенни?

— Но эти деньги… они по справедливости не мои…

Она дрогнула под его взглядом.

— Я… я не это имела в виду, Дэвид.

— Надеюсь, что нет.

Совесть, подумал он, это сущий дьявол!

Он не учел совесть Розалин. Это может в будущем привести к неприятностям.

В будущем? Он мрачнел, глядя на нее и размышляя о будущем Розалин и о своем собственном. Он всегда знал, чего хочет… знает и сейчас… А вот Розалин? Чего она хочет в будущем?

Когда лицо его потемнело, она закричала, дрожа от страха:

— О! Кто-то ходит по моей могиле!

— Так ты считаешь, что может дойти и до этого? — с любопытством спросил Дэвид.