Унгехоер. 1.2.3

Море грелось под жарким солнцем, гладкое как блюдце, тихое, неохотно посылающее к берегу небольшие пенные волны.

Риг зашёл в воду по лодыжки и его охватил детский восторг.

Он посмотрел на Ари топчущегося на бережку, рядом с ним.

– Иди ко мне…

Ари посмотрел на него круглыми глазами, и Риг засмеялся.

– Сюда!

– Я не люблю воду!

Ари сказал это так брюзгливо, что Риг захохотал.

– Почему вы смеётесь надо мной? – Насупился молодой человек.

– Потому, что ты куксишься…

– Я не куксюсь!

Ари фыркнул, рассмеялся, с досадой, весело.

Риг мягко спросил его:

– Ты боишься воды? Не умеешь плавать?

Странно юноша посмотрел на него… скованно.

– Научи! – Вдруг мрачно сказал он.

Риг удивился.

– Это не сложно. Не нужно бояться.

Фиолетовые как сапфир, волосы Ари сияли на солнце как изысканная редкость.

– Иди сюда…

Риг протянул ему руку.

– Тут мелко.

– Вы… ты, увещеваешь меня как ребёнка!

Риг улыбнулся, чувствуя удивительную раскованность.

– Ты и есть ребёнок!

– Мне двадцать четыре!

– А мне сорок четыре!

Они посмотрели друг другу в глаза.

– Меня это не пугает. – Сказал Ари.

– А меня – да!

Ари тоже протянул к нему руку.

Риг посмотрел на эту изящную руку с длинными пальцами.

Вспомнились слова жены «Я так долго не могла ни с кем встретиться – встретиться душой!».

Он подумал, – Встретиться с кем-то душой… Что для этого нужно? Быть похожими? Быть разными, но похожими…

Ари взял его за руку, сжал его руку в своей руке, она была неожиданно сильной, эта тонкая рука.

Риг вспомнил «Ни с чем нельзя сравнить радость первого рукопожатия, когда одна рука спрашивает: «Вы меня любите?» – а другая отвечает: «Да, я люблю тебя»5.

Он подумал, – А вторая рука? Что ответит вторая рука?

Он вдруг понял: когда отвечает вторая рука, тогда и встречаются души…

Риг застыл, захотелось отнять руку. Солнце пекло голову, обжигало голые плечи грудь спину… Он не хотел предавать жену! Он знал: можно изменить телом и забыть, а можно – в мыслях, и мучиться до конца своих дней – не от чувства вины – от чувства незавершённости! И он не хотел мучиться – он слишком сильно любит себя, чтобы страдать из-за кого либо… даже из-за жены – тем более из-за жены! Он не хочет, чтобы его хорошенькая брюнеточка в нём разочаровалась – любовь женщины может вынести всё, кроме разочарования. Любовь умирает от разочарования – от потери доверия, поэтому измену можно простить, но нельзя забыть – умерло доверие!

– Давай я найму тебе кого-нибудь, кто научит тебя плавать.

Ари посмотрел на него расширившимися от удивления глазами.

– Ты передумал…

Его рука упала.

Странное гложущее чувство охватило Рига – сиротство.

– Я плохой учитель! – Неуклюже рассмеялся он.

Он понял, Ари.

– Врёшь, а самому больно.

Глава 7

Он успокаивался, как всегда – чтением. Если бы он не стал актёром, он бы стал писателем – камерный мир книг всегда был близок ему по духу.

Звонил сын. Позвонила жена, спросила, как он долетел, всё ли в порядке с заселением в отель.

Она беспокоилась, его Моника, его черноглазая девочка.

Риг рассказал ей о Джанни, сказал об Ари – о том, что они ждут Джанни, возможно, с девушкой.

– Ари это Чхве Аристотель? Тот невероятной красоты юноша…

– Да. – Просто сказал он.

– Я спрашивала его, не хочет ли он стать нашей моделью…

Жена вздохнула.

– Он сказал, что ему это не интересно.

– А что ему интересно? Не сказал?

Ригу захотелось покурить.

– Музыка – он играет джаз!

Он очень удивился.

– «Джаз»?

– Он – пианист… Джанни говорил мне, что мать Аристотеля мечтала вырастить из него Рахманинова, но он видит себя на джазовой сцене, на пути Билла Эванса6.

Риг встал из кресла, подошёл к окну с балконом, посмотрел на море. Жена возглавляет модельное агентство…

– Знаешь, что меня привлекает в этом молодом человеке? – Сказала Моника. – Он очень интеллектуален и очень уязвим… Возможно, он прав, и моделинг – это не его, возможно, в мире музыки конкурировать проще!

– Ты же знаешь, что не проще.

– Знаю, поэтому мне обидно – я не могу его заинтересовать!

– Ты не можешь выигрывать всегда, дорогая!

– Не могу, – Строптиво сказала она. – Но хочу!

Он с нежностью улыбнулся – в этом вся Моника! В упорстве, в настойчивости – Джанни такой же, они похожи, мать и сын. Джанни – сын своей матери!

– Ты будешь играть Стэнли Ковальски7? Что ты решил?

– Пока не знаю…

– Почему? – Удивилась жена. – Что тебя смущает?!

Риг взял с секретера демитассе с Ристретто, отпил.

– Трудно играть психа, Мона.

– Он не псих – он мужлан, вот, и всё!

Он почувствовал симпатию к Монике.

– Как лаконично!

Она рассмеялась.

– Грешна! Скупа…

– «Скупа»? – Ошеломлённо улыбнулся Риг.

– Я боюсь, Риг! Боюсь, что ты меня разлюбишь – боюсь, что разоблачишь…

– «Разоблачу»? – Удивился он.

– Дурачок… Разве ты не понимаешь? Может быть лучше… Ты так занят собой, что не понимаешь, что может быть лучше!

Глава 8

Риг пригласил Ари на прогулку по Алассио, но тот отчуждённо отказался. Риг не растерялся – ожидал чего-то подобного.

– Так и будешь лежать целый день в шезлонге?

– Да. – Всё так же отчуждённо сказал Ари.

Они посмотрели друг на друга, двое мужчин, зрелый и молодой – высокий загорелый Риг, и чуть менее высокий белокожий Ари.