Унгехоер. Книга 2

– Я всегда о ней думаю, о своей карьере, – Прохладно усмехнулся про себя Риг. – Но я не её раб!

– Кто-то удивится, – Думал он. – Тому, что я живу с мужчиной, кто-то поглумится, а кто-то… поймёт, что я сам так решил – я, не кто-то за меня – я сам!

Риг посмотрел Монике в глаза, – прямо, в глаза.

– Я не передумаю, Мона. Если ты меня знаешь, и знаешь хорошо, ты знаешь, какой я – я не передумаю.

Он вновь чеканил слова, чем больше она напирала, тем сильнее он чеканил.

– Я полюбила тебя за это, – Вдруг сказала ему, Мона. – За эту силу духа – ты не сдаёшься! Я знаю, как ты умеешь любить – знаю!

Она не договорила.

– Поэтому ненавижу этого мальчика – ты никогда от него не откажешься, пока он не изменит тебе, как я.

– Почему изменила?! – Спросил Риг с горькой насмешкой. – Потому, что не хотела, но могла? Или, потому, что и хотела и могла?!

Моника дала ему пощёчину.

– Потому, что ты меня не замечал!

Глава 5

«Не называйте меня Ноеминью (приятною), – отозвалась она им, – а называйте Марою (горькою)…»6

Риг решил прогуляться, прогуляться по ставшему ненавистным, пляжу.

Он не хотел, чтобы Ари увидел его таким – таким уязвлённым и таким взвинченным.

Он думал о Монике – о том, что она ему сказала.

– Зачем призналась? – Думал Риг. – Я же тебя не поймал!

Он посмотрел на отель – на здание, отеля «смотрящее» на море – здесь, а Алассио, всё «смотрит» на море, всё обращено к нему, как к Богу.

Он вдруг подумал, – Когда мы с тобой перестали … обращаться друг к другу? Искать друг у друга любви и поддержки? Я перестал, ты перестала… Почему? Что случилось? Просрали свою любовь, – чувство, любви? Чувство острой необходимости любить?

Риг понял, что Ари вернул ему это чувство – чувство цветка, тянущегося к божественно прекрасному солнечному свету!

Он ощутил это вновь – что-то было потеряно – ими обоими, Моникой и им.

Мимо пробежали упитанный шоколадный лабрадор и такое же упитанное чадо, выглядящее абсолютно счастливым. Риг улыбнулся, – Забавные!

Подумал, – Вот, оно счастье земное – Друг!

Он понял, что теряет своего друга – или, уже, потерял.

– Да, – Подумал Риг. – «Не называйте меня Ноеминью (приятною), а называйте Марою (горькою)»…

Он вновь посмотрел на море – чёрно-синее, как бездна, содрогнулся.

Вспомнил, как Ари сказал ему в музее у картины Эль Греко «Иоанн Евангелист»: самая короткая и нежная песня… Знаешь, какая она? «Возвращайся домой»7!

– «Домой»? – Удивлённо и задумчиво улыбнулся Риг. – Всего лишь «домой»?!

– «Не всего лишь», – Заулыбался Ари. – А «возвращайся»!

Теперь он понял: два слова, что как молитва – «Возвращайся домой»!

Иоанн Богослов был юношей с мудрыми, как у Смерти, глазами – с удлинёнными изящными руками – в одной из них – чаша с драконом.

– «Возвращайся домой»! – Подумал Риг, смотря на него.

Сейчас он подумал, – Как нам обоим «вернуться домой»? Не потерять друг друга навсегда в этой обиде и отчуждении. Как? Что сказал бы мне Ари?

Ригу захотелось заплакать – из-за жены, заплакать! Она тоже его, она тоже Своё!

– Ты плакал? – Спросил его Ари, когда он пришёл к нему. – Почему?!

– Не хочу её потерять – не хочу быть с ней, но и терять не хочу!

В голосе Рига прозвучало «как быть? Как помирить себя с собой?!».

Ари помолчал, задумавшись, а потом:

– Быть в её жизни…

Он посмотрел на Рига с нежным сожалением.

– Моя мама часто говорила мне «Когда любишь, не знаешь, как уйти, а уйдя, не знаешь, как вернуться»…

– Ты тоже не знаешь, «как вернуться»? – Понял Риг, Ари.

– Я потерял дорогу домой!

Рига это поразило – «Я потерял дорогу домой!».

Вспомнил «Самая короткая и нежная песня… Знаешь, какая она? «Возвращайся домой»!

Ему захотелось спросить Ари:

– Почему? «Потерял»… Вы поссорились? С мамой! Перестали друг друга понимать? Что?!

Ари сидящий в кресле у панорамного окна, положив ногу на ногу, сказал:

– Знаешь, чего я боюсь, Риг?

– Чего же?

Они заглянули друг другу в глаза.

Ари улыбнулся, тоскливо светло и нежно.

– Того, что дети – это дети, а любовь – это любовь!

Риг усмехнулся, – задумчиво, усмехнулся – Ари поразил его вновь!

– Как просто, – Подумал он. – Просто и понятно до очевидности – как трагедия – своё – это своё, а любовь – это любовь»!

Глава 6

«В моих карманах

Лежала Зиппо

И фантики от жвачки,

Лежали в моих карманах

В моих карманах

Весь мир налип, он

Так катастрофически жалок

В моих карманах

Нет места страху

И сочинениям Бродского

С Пелевиным

Там только жалость,

что дали маху

В разборе стихов и метафор

Хитросплетений

В моих карманах

Есть медиатор

И старая струна от гитары

Чтобы повесится,

Скажет автор

А может, чтобы сохранить память»8

– Зачем полез в воду?

– Ты будешь меня ругать!?

– Уже ругаю.

Ари заулыбался, смущённо и счастливо.

– Спасибо, Риг!

– За что, дурачок?

– За то, что ты обо мне думаешь!

– Я всегда о тебе думаю, даже когда не думаю.

– Как это?

– Курю, думаю о тебе, думаю о работе, думаю о тебе…

Риг лукаво улыбнулся.

– Я ненормальный!?

– Немножко!

Он засмеялся, мужчина с серо-зелёными глазами.

– Знаешь, почему я полез в воду? – Внезапно сказал ему, Ари. – Я тоже думал о тебе – я думал; он, как моя мать, он тоже выберет не меня!

Риг посмотрел Ари в глаза.