Уничтожь меня

Мой интерком кричит так внезапно, отчего я спотыкаюсь о собственное кресло и оказываюсь возле стены, позади моего стола. Мои руки не перестают дрожать; лоб покрыт капельками пота. Моя перевязанная рука внезапно стала гореть, а ноги стали слишком слабыми, чтобы устоять на них. Я должен сосредоточиться, поскольку принимаю входящее сообщение.

— Что? — требую я.

— Сэр, я только хотел переспросить, все ли хорошо с вами. Собрание, сэр, если конечно я понял неправильно время, то я прошу прощения, сэр. Я недолжен вас беспокоить.

— О, ради Бога, Дэлалью, — я попытался унять дрожь в голосе. — Перестань извиняться. Я уже в пути.

— Да, сэр, — говорит он. — Спасибо, сэр.

Я прервал связь.

А потом, взяв блокнот и засунув его в карман, вышел за дверь.

Глава 11

Я стою на краю Квадранта и наблюдаю, как тысячи лиц устремлены на меня. Мои солдаты. Построенные в одну линию в своих униформах. Черные рубашки, черные брюки, черные ботинки.

Без оружия.

Кулак левой руки каждого прижат к сердцу.

Я прилагаю все усилия, чтобы сосредоточиться… на внимании и поставленной мною задаче; но мне это не удается из-за спрятанного в моем кармане блокнота, на который давит форма, а секреты его содержания мучают меня.

Я сам не свой.

Мысли запутались в словах, которые, к тому же, не являются моими собственными. Я должен глубоко вдохнуть, чтобы очистить голову; мой кулак то сжимается, то разжимается.

— Сектор 45, - говорю я, выступая непосредственно на площади в микрофон.

Они тут же переместились, откинув левую руку, и поместили правый кулак себе на грудь.

— У нас есть множество вещей, которые стоит обсудить, — говорю я, — и первая самая очевидная. Я машу рукой. Изучаю их выражения лиц.

Их изменчивые мысли так очевидны.

Они думают, что я не более чем простой невменяемый ребенок. Они не уважают меня; они неверны мне. Они разочарованы тем, что я стою перед ними; они злы; им противно видеть меня живим, а не мертвым от той раны.

Но они боятся меня.

Это все, что мне нужно.

— Я был ранен, — продолжаю я, — когда преследовал двоих сбежавших солдат. Адам Кент и Кенджи Кишимото сотрудничали в разработке плана побега, целью которого являлось похищение Джульетты Феррарс — нашего нового оружия и важного компонента Сектора 45. Им предъявлены такие обвинения, как незаконное похищение и удерживание г-жи Феррарс против ее воли. Но самое главное — они справедливо обвиняются предателями Восстановления. Когда они будут найдены — их казнят на месте.

Одно из самых простых чувств, которое можно легко прочесть — это страх. Даже на стойком лице солдата.

— Во-вторых, — на этот раз я говорю уже чуть медленнее, — в целях ускорить процесс стабилизации Сектора 45, граждан и предотвратить хаос, что был вызван в связи недавних событий, к нам присоединился Верховный Главнокомандующий. Он прибыл, — продолжаю я, — тридцать шесть часов назад.

У некоторых опустились руки. Они забыли самих себя. Их глаза широко открыты.

Окаменевшие.

— Вы должны поприветствовать его, — говорю я.

Они падают на колени.

Это странно — иметь такую власть. Интересно, гордится ли мой отец тем, что создал. Я могу опустить тысячи взрослых мужчин на колени, сказав всего несколько слов; но только с помощью его титула. Эта ужасная вещь, вызывающая своего рода привыкание.

Я считаю ровно пять ударов в голове.

— Встать.

Они поднимаются. А после маршируют.

Пять шагов назад, вперед, стоя на месте. Поднимая левые руки вверх, они сгибают их в кулаки и падают на одно колено. На этот раз я не даю команду «встать».

— Готовьтесь, господа, — говорю я им. — Мы не успокоимся, пока не будут найдены Кент и Кишимото, а г-жа Феррарс не будет возвращена на базу. Я обсужу это с Верховным Командующим в ближайшие двадцать четыре часа; наша новая миссия в скором времени будет четко ясна. Тем временем, вы должны понимать две вещи: во-первых, мы должны ослабить напряжение среди жителей и напомнить им про обещание о новом мире. А, во-вторых, быть полностью уверенными в том, что предатели Кент и Кишимото будут найдены.

Я прекращаю говорить. Рассматриваю выражения их лиц.

— Пусть их судьбы послужат примером для вас. В Восстановлении предатели не приветствуются. И мы не прощаем такого.

Глава 12

Один из людей моего отца ждет меня за дверью.

Я смотрю в его сторону, но не так долго, чтобы разглядеть черты его лица.

— Государство — это ваш бизнес, солдат.

— Сэр, — говорит он, — мне поручено сообщить вам, что Верховный Главнокомандующий ожидает вас к ужину в своих апартаментах к восьми часам вечера.

— Полагаю, ваше сообщение успешно доставлено. — Я двигаюсь к двери, чтобы открыть ее.

Он делает шаг вперед, блокируя мне путь.

Я поворачиваюсь к нему лицом.

Он меньше меня примерно на фут: он проявил неуважение; даже Дэлалью не позволяет себе такого. Но, в отличие от моих людей, подхалимы под руководством моего отца считают себя счастливчиками. Быть членом элитной гвардии Верховного Главнокомандующего считается честью и хорошей привилегией. Они ни перед кем не отвечают, кроме него.

И прямо сейчас этот солдат пытается доказать мне, что он выше по званию.