Уничтожь меня (ЛП)

Это просто моделирование. На мне все та же одежда, те же волосы, и даже покрытие

пола не изменилось. Мне ничего не остается, кроме как создать клона самого себя и

вручить ему пистолет.

Он, не переставая, смотрел на меня.

Один.

Он поднимает голову.

- Готов? – спрашивает он, а затем делает паузу. – Боишься?

Мое сердце начинает учащенно биться.

Он поднимает руку, слегка улыбаясь.

- Не волнуйся, - говорит он. – Все сейчас закончится.

Два.

- Еще немного, и я уйду, - проговаривает он, тыча пистолетом в мой лоб.

Мои ладони потеют. Пульс учащается.

- Все будет в порядке, - лжет он. – Я обещаю.

Три

Выстрел.

Глава 17

- Ты уверен, что не голоден? – интересуется у меня отец, продолжая жевать. – Еда

действительно неплохая.

Я чуть сдвинулся, продолжая сидеть на стуле. Сосредоточил свое внимание на

складках штанов, что на мне.

- Хм? – произносит он. Я на самом деле ощущаю его улыбку.

Я осознаю причину присутствия солдат, которые стоят вдоль стены. Он всегда держит

их настолько близко, чтобы те всегда оставались в конкуренции друг с другом. Их первым

заданием было определить слабое звено среди одиннадцати человек. А самый

убедительный довод – избавиться от цели.

Мой отец находит такие методы забавными.

- Боюсь, что не голоден. Из-за лекарства, - я лгу, - у меня нет аппетита.

Ах, - он вздыхает. Слышу, как он положил столовые принадлежности. – Конечно. Как

неловко.

Я молчу.

- Оставьте нас.

Только два слова, а его люди уже исчезли в мгновение. За ними закрылись двери.

- Посмотри на меня, - проговаривает он.

Я поднимаю взгляд, глаза лишены эмоций. Я ненавижу его лицо. Я терпеть не могу

так долго смотреть на него; мне не нравится быть под влиянием такого бесчувственного,

как он. Его не мучает то, что он делает, или как живет. На самом деле, он пользуется этим.

Он стремится к силе; он думает, будто непобедим.

И, в некотором роде, он прав.

Я пришел к выводу, что самый опасный человек в этом мире тот, кто не чувствует

угрызения совести. Тот, кто никогда не просит прощения и, следовательно, не ищет его.

Потому что, в конце концов, наши эмоции делают нас слабыми, не действия.

Я отворачиваюсь.

- Что ты нашел? – спрашивает он без прелюдий.

В уме тут же всплывает блокнот, лежащий в моем кармане, однако я не двигаюсь. Я не

рискую даже вздрагивать. Люди редко осознают, что лгут они устами, но правда всегда

остается в их глазах. Оставьте человека в комнате с чем-то, что он должен спрятать, а

затем спросите его, где он спрятал эту вещь; он скажет, что не знает; что вы спрашиваете

не того человека; но его взгляд почти всегда будет устремлен в нужном направлении. И

сейчас я осознаю, что мой отец наблюдает за мной, ожидая, куда я посмотрю, или, что

скажу в следующий момент.

Я расслабляю свои плечи и медленно, почти незаметно делаю вдох, чтобы успокоить

сердцебиение. Я не отвечаю, делая вид, что задумался.

- Сын?

Я поднимаю взгляд, имитирую удивление.

- Да?

- Что ты нашел, когда обыскивал ее комнату сегодня?

Я выдыхаю. Качаю головой и откидываюсь на спинку кресла.

- Разбитое стекло. Растрепанная кровать. Ее шкаф полностью открыт. Она взяла

только несколько туалетных принадлежностей, немного одежды и нижнего белья. Все

остальное оставалось на своих местах.

Ничего из этого не было ложью.

Я слышу, как он вздыхает. Он отталкивает от себя тарелку.

Я ощущаю жжение в верхней части моей ноги, которое вызвал ее блокнот.

- И ты говоришь, что не знаешь, куда бы она могла отправиться?

- Я знаю только то, что она, Кент и Кишимото должны быть вместе, - отвечаю я. –

Дэлалью говорит, что они угнали машину, но ее след пропал в заброшенной области. Мы

отправили туда патруль, обыскивали все в течение нескольких дней, но ничего не нашли.

- И где, - спрашивает он, - ты планируешь продолжить поиски? Как думаешь, могли

ли они перейти в другой сектор?

Его голос понижается. Он развлекается.

Я смотрю на его улыбающееся лицо.

Он задает мне эти вопросы, просто чтобы проверить меня. Его собственные ответы,

собственное решение уже давно подготовлено. Он хочет посмотреть, как я потерплю

неудачу, ответив неправильно. Он пытается доказать, что без него я принимал

неправильные решения.

Он просто смеется надо мной.

- Нет, - отвечаю я твердым, ровным голосом. – Я не думаю, что они бы сделали что-то

настолько идиосткое, как переход в другой сектор. У них нет ни доступа, ни средств, ни

возможностей. Оба тяжело ранены, быстро теряют кровь и находятся слишком далеко от

любого центра помощи. Вероятно, они уже мертвы. Вероятно, что девушка единственная,

оставшаяся в живых, но уйти далеко она не могла, так как не ориентируется в этих местах.

Она не видела всего этого слишком долго; вся эта среда чужда для нее. Кроме того, она не

знает, как водить транспорт, а если, каким-то образом, ей и удалось угнать машину, то мы

тут же получили бы сигнал об угоне. Учитывая ее состояние здоровья, непривычность к

использованию физических возможностей, отсутствие продуктов питания, воды,