Уничтожение

Простые солдаты и граждане видели в ней воплощение Ордена и самой Республики. Именно поэтому ей приходилось держать свою беременность в тайне. В первое время это было несложно — джедайский плащ прекрасно скрывал растущий живот. Но ближе к концу срока пришлось идти на хитрости посложнее.

Здесь на помощь ей пришел мастер Жо. Когда беременность стала чересчур заметной и она отправилась в это убежище, он сообщил Совету джедаев и руководителям Республики, что отправил Сатил на особо важное одиночное задание. Распространяться о нем Жо не мог, дабы не поставить ее жизнь под угрозу. Учитывая непререкаемую репутацию мастера, никто и не подумал сомневаться в его словах.

И вот наконец задание выполнено. Ей пора вернуться. Соратники Сатил слишком долго сражались без своего лидера, а наступление Империи ситхов оказалось чересчур успешным. Она не бросит Республику в беде.

— Ты уверена в своем решении? Не хочешь пересмотреть его?

Сатил взглянула на малыша, который мирно покоился в ее объятиях, и поняла, что это мгновение она запомнит на всю жизнь. В минуты страха, одиночества или скорби она всегда сможет вспомнить, как впервые держала на руках своего сына.

На первых неделях беременности она пыталась подавить материнские чувства к той маленькой жизни, что зарождалась внутри. Представить защитные инстинкты лишь как некий биологический императив, эволюционный механизм, целью которого было обеспечить рождение потомства. Но со временем женщина поняла, что любовь к еще не рожденному ребенку была не просто реакцией организма и влиянием гормонов. Эмоциональная связь была вполне реальной, и желание пойти на что угодно — любой риск, любое свершение — ради защиты сына было почти непреодолимым.

Для этой цели она не пожалела бы никаких сил и ничем бы не поступилась. Забота о нем была превыше всего, пусть целая планета корчится в муках — лишь бы ее сын оказался в безопасности. Учитывая положение и могущество Сатил, такое отношение к остальному миру было неприемлемо.

— Вы дали слово, что возьмете его, — сказала она, с нежностью глядя в широко распахнутые, удивленные глаза ребенка.

— Так я и сделаю. Если ты все еще этого хочешь.

— Мои желания ничего не значат, — ответила Сатил, с неохотой возвращая ребенка в руки учителя. — Я делаю это ради блага Галактики.

Отдав сына, она вдруг осознала, что величайший момент счастья остался в прошлом. Мальчик захныкал, и Нгани, поднявшись с колен, начал прогуливаться с ним на руках по неровному полу пещеры. К облегчению Сатил, это вновь убаюкало ребенка.

— И ты уверена, что не следует сообщить о нем отцу?

— Нет. Он хороший человек, но в его сердце есть тьма.

Учитель кивнул, принимая ее решение.

— Как его имя?

Сатил на секунду пришла в замешательство. Нгани Жо никогда раньше не спрашивал ее об отце ребенка, а сама она не спешила рассказывать. Но тут женщина поняла, что учитель имеет в виду ее сына.

— Растить его будете вы, — ответила она, тряхнув головой. — Значит, вам и выбирать.

Мастер-джедай остановился и посмотрел на нее. Этот взгляд Сатил помнила со времен ученичества.

— Его мать — ты. Решать, как его зовут, только тебе.

Она отвернулась и закрыла глаза, чувствуя себя полностью опустошенной.

— Терон, — прошептала женщина. — Его имя — Терон.

Глава 1

Терон Шен быстро шагал по переполненным улицам самого фешенебельного квартала Нар-Шаддаа, известного как Променад. Заурядная внешность — бледная кожа, каштановые волосы, карие глаза, средний рост — позволяла ему легко растворяться в толпе. Кибернетические импланты вокруг левого глаза и правого уха — самые яркие приметы парня — были тут далеко не редкостью, потому вряд ли привлекли бы нежелательное внимание.

Принадлежащая хаттам луна была сплошь покрыта бессистемной городской застройкой. Тут и там возвышались стоявшие почти стена в стену аляповатые небоскребы. Протянувшись во все стороны до самого горизонта, ярким калейдоскопом сияли рекламные щиты. Хотя Нар-Шаддаа порой называли Малым Корусантом, едва ли это была дань уважения центральному миру Республики. Терон видел в ней скорее исполненную гротеска пародию на столицу.

В проекте, по которому застраивался Корусант, чувствовалась рука эстета. Плавность линий городского пейзажа сочеталась с архитектурным стилем, в котором все было логично и взаимосвязано. Город был аккуратно поделен на округа, ориентироваться в которых не составляло большого труда. Дорожки, несмотря на толпы пешеходов, блистали чистотой, нескончаемые потоки аэроспидеров над их головами двигались по четко обозначенным полосам. Даже в воздухе витало ощущение порядка и целеустремленности, которое временами казалось Терону давящим.