Уничтожение

— Они живы, и они здесь, — прошептала Квентл. Она взглянула на Фарона и сказала уже яснее: — Они за сте­нами, защищающими их от твоих заклинаний, и от про­рицаний они укрыты тоже, но они здесь.

— Кто? — спросил Вейлас.

— Я тоже чувствую их, — сказала Данифай. Она по­ложила руку на взъерошенную гриву Джеггреда и при­нялась рассеянно приглаживать ее. — Мне кажется, я смогла бы найти их. Думаю, они действительно ждут нас.

— Погоди. — Фарон шагнул ближе к Данифай, пока свирепый рык Джеггреда не остановил его. Молодая жрица потрепала дреглота по голове, и он мигом за­тих. — Неужели действительно произошло то, что я ду­маю? Неужели она...

— Ллос вернулась к нам, — ответила Квентл.

— Она вернулась, — подтвердила Данифай. Казалось, она хочет что-то добавить.

— Что-нибудь еще? — спросил Фарон. — В чем де­ло? Наше путешествие окончено?

— Госпожа? — Джеггред заглянул Данифай в гла­за. — Что сказал голос? Я не смог... он был слишком далеким, чтобы...

Данифай запустила пальцы в его шерсть.

Голос сказал...

Йор'фаэ,— закончила вместо нее Квентл.

Йор'фаэ... — прошептала Данифай.

— Высокий дроуский? — уточнил Вейлас, верно оп­ределив язык.

— Это значит «избранная», — объяснил Фарон.

— Избранная, — шепотом повторила Квентл, пока­чав головой.

В тот же самый миг Данифай беззвучно произнесла одними губами:

— Йор'фаэ.

Квентл взглядом привлекла внимание Фарона и ска-1ала:

— Наше путешествие далеко не окончено, Мастер Магика. Ллос не просто вернулась, она велела мне явиться к ней, пригласила меня стать ее избранным сосудом. Зот для чего она вернула меня много лет назад. Для этого отправила меня из Абисса обратно в Мензоберранзан. Мне было предназначено оказаться здесь и теперь и быть ее... быть йор'фаэ.

* * *

Глубоко в недрах Первого Дома, в комнате, защищенной от всего, от чего только можно вообще защи­тить комнату, Триль Бэнр наблюдала, как ее брат сражается за жизнь Мензоберранзана.

Архимаг проигрывал.

Верховная Мать видела все, что происходило на Базaape, все до мельчайших подробностей, благодаря магическому зеркалу, хрустальному шару, чаше для прорицания и еще с полдюжины подобных предметов, большая гасть которых была создана лично Громфом. Триль рас­саживала взад и вперед по полированному мраморному толу, разглядывая, сцену за сценой, в разных ракурсах, как трансформировавшийся личдроу громил центр ее города.

Вилара Бэнр стояла в углу, переводя взгляд с одного предмета для ясновидения на другой, скрестив руки на груди, барабаня себя пальцами по плечам от едва сдерживаемой досады.

— Архимаг победит, Верховная Мать, — сказала Вилapa, уже не в первый раз за сегодняшний день.

— Ты думаешь? — отозвалась Триль.

Впервые она ответила на одно из пустых заверений Вилары, и это застало прислуживающую ей жрицу врасплох.

— Конечно да, — подтвердила она.

Триль ждала продолжения, но было ясно, что доба­вить Виларе нечего.

— Я не вполне уверена, что он может выиграть этот бой, — заметила Триль, скорее самой себе, чем Вила­ре. — Если нас всех испытывают и это испытание для Громфа, он сам должен пройти его. Если нет, он досто­ин смерти.

— Неужели мы ничем не можем помочь ему? — спро­сила Вилара.

Триль пожала плечами.

— Есть же воины и другие маги, — продолжала при­служница.

— И все они нужны в других местах. Дергары про­должают теснить нас, пусть даже танарукки отступа­ют, — ответила Триль. — Осада Аграч-Дирр идет пол­ным ходом... но да, конечно, всегда можно найти и сол­дат, и магов, и еще существуют Бреган Д'эрт и прочие наемники. Если лич убьет Громфа, я, конечно, не по­зволю ему метаться по всему Мензоберранзану, обра­щая наших граждан в камень и громя здания.

— Почему же не послать их всех туда прямо сейчас? Триль снова пожала плечами и задумалась.

— Не знаю, — ответила она наконец. — Может быть, я жду знака от...

Она попятилась.

Триль повалилась на пол, тело ее обмякло, голова за­прокинулась, в мозгу бушевала какофония звуков и те­ней, голосов и воплей. Глаза ее заволокло слезами, и она едва видела Вилару, которая точно так же лежала, оше­ломленная, вздрагивающая и обмякшая, в дальнем углу комнаты.

На Верховную Мать Дома Бэнр разом нахлынули все чувства, которые ей когда-либо довелось испытать, при­чем в самой острой, самой сильной форме. Она ненави­дела и любила, боялась и надеялась, смеялась и плакала. Она ощущала бесконечность вселенной и видела в мель­чайших деталях квадратный дюйм мраморного пола пе­ред своими глазами. Она находилась в своей комнате прорицаний и на Дне Дьявольской Паутины, в утробе матери и посреди дымящегося Базаара, в глубинах Под-земья и в сияющих небесах Верхнего Мира.

Она глубоко вздохнула, и чувства одно за другим ис­чезли, унося с собою ощущение смятения и безумия. Ее мозг потихоньку снова начинал работать, и тело — тоже. Ей понадобилось несколько минут или несколько лет — Триль не знала наверняка, — чтобы осознать, что произо­шло, чтобы определить то ощущение, которое было столь знакомо ей всю ее жизнь, потом исчезло, а теперь снова вернулось.

Ллос.