Уничтожить

С этой минуты Поль весь вечер не мог избавиться от чувства неловкости при мысли о восьми тысячах евро, которые он получал ежемесячно, и то это далеко не заоблачная зарплата, принимая во внимание его университетское образование и послужной список, но избавиться от чувства неловкости он все равно не мог. Он сам выбрал себе работу и жену, которые сделали его несчастным, – впрочем, так ли уж сам? Жену, да, несомненно, в известной мере, да и работу тоже, в известной мере, – но у него хотя бы не возникало проблем с деньгами. В сущности, они с Сесиль пошли диаметрально противоположными путями, и их судьбы, с мучительным детерминизмом, присущим судьбе как таковой, тоже сложились диаметрально противоположным образом.

С профессиональной точки зрения дела у него шли, честно говоря, не так уж плохо, с тех пор как он познакомился с Брюно. Брюно – счастливый случай, единственный счастливый случай в его жизни; всего остального он добился в состязании и борьбе. Боролся ли он за Прюданс? Очень может быть – он тщетно пытался вспомнить; по прошествии стольких лет это звучало очень странно.

– А что твои дочки? Вам удается оплачивать их учебу?

По какой-то непонятной причине тема племянниц представлялась ему более легкой, не столь чреватой драматическими подробностями – просто потому, возможно, что они моложе.

Дебора не пошла учиться, сообщила ему сестра. То есть вся в мать и тоже не интеллектуалка, по любимому выражению Сесиль; она кое-как перебивалась, обычно подрабатывала официанткой, на данный момент – в пиццерии. И пусть это были временные договоры, она не жаловалась, клиенты ценили ее за улыбчивость и расторопность, да и работодатели тоже, так что ей не составляло труда найти очередное место.

А вот Анн-Лиз – совсем другой коленкор, она писала в Сорбонне докторскую о французских писателях-декадентах, в частности об Элемире Бурже и Юге Ребелле. Сесиль сообщила об этом со странной гордостью, хотя явно ничего не знала об упомянутых авторах, удивительно все же, что родители испытывают гордость при мысли о том, что их дети получают образование, даже если – особенно если – ничего не смыслят в предмете их штудий, какое прекрасное человеческое чувство, подумал Поль. Кроме того, Анн-Лиз училась в Сорбонне – Париж IV, на самом престижном филологическом факультете. Это Сесиль усвоила. Анн-Лиз ни о чем их не просила, отказалась от финансовой помощи, а между тем аренда жилья в Париже обходилась дорого, но она нашла работу в каком-то издательстве и обрела финансовую независимость.

Его племянница уже шесть лет живет в Париже, а они так ни разу и не увиделись, вдруг отчетливо осознал Поль. Это была его вина, полностью его вина, он сам должен был связаться с ней, вне всяких сомнений. С другой стороны, где им встречаться? Дома, учитывая состояние его отношений с Прюданс, не очень удобно – таковы нежелательные последствия супружеских передряг, обоим супругам слишком стыдно выставлять напоказ жалкое и банальное зрелище семейного разлада, поэтому постепенно у них пропадает всякое желание приглашать гостей, и все социальные связи рано или поздно сходят на нет. У каждого из них теперь своя спальня и ванная комната. Гостиная, общесемейное пространство, с широким панорамным окном, выходящим на парк, понемногу превратилась в no man’s land, нейтральную полосу, куда не ступает нога человека. Единственным местом общего пользования была кухня; последним совместным предметом обстановки – холодильник. И как прикажете объяснять все это Анн-Лиз?

Его малосольную норвежскую треску еще не убрали, а официант уже принес десерт – пустяковый недочет в безупречном до сих пор обслуживании. Но Поль не пожелал спустить его на тормозах; на извинения официанта он ответил полуснисходительной улыбкой богатого человека – богатого человека, который готов простить, но простить в первый и последний раз.

Как Поль и надеялся, вопрос о дочках Сесиль мгновенно разрядил атмосферу, ведь, в сущности, у молодежи не бывает настоящих проблем, проблем нешуточных, считается, что уж у молодежи-то все устаканится. Что же касается безработного пятидесятилетнего мужчины, то никто не верит, что ему удастся найти работу. Впрочем, все делают вид, что верят, и консультанты в Центре занятости умудряются блестяще изобразить оптимизм, им за это деньги платят, наверняка они посещают даже театральные курсы, а то и мастерские клоунады, в последние годы наметился значительный прогресс в оказании психологической помощи безработным. А вот уровень безработицы, напротив, не снизился, что было одной из редких неудач Брюно на посту министра; ему удалось его стабилизировать, не более того. Французская экономика снова стала мощной и экспортной, а уровень производительности труда взмыл до умопомрачительных показателей, неквалифицированные рабочие места почти полностью исчезли.