Уничтожить Израиль

– Значит, могу сейчас выйти отсюда и уйти куда хочется?

– Конечно, только я пойду за вами.

– Тогда я арестован.

– Нет, вы находитесь под охраной. Арестован – это когда шаг вправо, шаг влево считается побегом. А вы вольны передвигаться. Под моим присмотром.

– Чтобы не убежал?

– Нет. Не люблю этого слова, но я ваш телохранитель. Вы для меня – ВИП. Очень импотентная персона. За вас я головой отвечаю.

– На хрена за меня кому-то отвечать головой?

– Вопрос не по адресу. Мы народ приказной. Сказано охранять, вот и стараемся.

– А для чего? Вам объяснили?

– Объяснения в правила игры не входят. Нам кого-нибудь охранять поручают каждый день. Всеми интересоваться – опупеешь. Дипломаты, олигархи, чрезвычайные и полномочные, полномочные, но не чрезвычайные…

– Вроде меня?

– Кто вас знает? Если приказано – значит вроде… И тут же другим тоном спросил. – Вы поужинаете?

– Если это предложение, то с удовольствием.

– Тогда я распоряжусь, а вы располагайтесь. Спальня наверху. Там же удобства.

– Простите, как к вам обращаться?

– Просто зовите Германом. Фамилия Северин. Устроит?

Андрей поднялся на второй этаж и сразу прошел в туалет. Голубой унитаз был закрыт крышкой, а ее, в свою очередь, перепоясывала белая бумажная лента с красной надписью на каком-то иностранном языке. Андрей постоял, помялся. Потом открыл дверь. Подошел к лестнице.

– Герман, есть вопрос.

Охранник неуклюже шевельнулся в широком кресле, положил на колени газету, которую только что читал.

– Что у вас? Говорите.

– Этим туалетом можно воспользоваться?

– Почему нет?

– Так он опечатан лентой.

– Не пугайтесь, радиации нет. Лента удостоверяет, что до вас на унитаз ни одна посторонняя задница не опускалась. Так что смело располагайтесь.

– А ленту потом назад вернуть?

– Нет, сверните и возьмите на память. Потом будете дома друзьям показывать, каких почестей ваше седалище удостоено правительством России.

– Пошел ты!

Северин весело заржал.

Из туалета Андрей прошел в ванную комнату. Над раковиной умывальника, похожей на гигантскую розовую ракушку, размещалось большое овальное зеркало. В нем Андрей увидел себя и не узнал: загорелое до черноты худое энергичное лицо, озабоченный взор – в самом деле высокопоставленная персона из далекой южной страны. Из Туркменистана. Вот только каким образом ему выскочить из этой почетной клетки?

Андрей прошел в столовую. На большом столе под хрустальной люстрой, в которой горели всего три лампы, был накрыт ужин. Обойдя стол, Андрей повернулся к Северину:

– Мужики, составьте компанию.

– Спасибо, – пытался отказаться Герман. – Нам не положено.

– А если об этом просит министр иностранных дел страны Макаронии?

– Казаков, – обратился Северин к Вадиму. – Как ты на это посмотришь?

– В конце концов, гость просит, – отозвался тот. – Давай посидим. Глядишь – не заложит.

– Могила, – заверил их Андрей и тут же задал вопрос: – А пиво в этом доме можно достать? Или надо сбегать в город?

– В этом доме, как в Греции, есть все, – сказал Северин и голосом известного телеведущего подал команду. – Пиво в студию!

– И водку тоже, – добавил Андрей. – По маленькой.

– Слушай, Назаров, – сказал Казаков. – Быстро ты обретаешь манеры.

– Черт его знает, куда меня переселят завтра. Так что буду ловить момент. За ваше благополучие, стражники!

– Слушай, ты в самом деле сегодня имел беседу?

Андрей понял недосказанное. Ответил коротко:

– Было, сподобился.

– И ты ему прямо так и рубанул, что не патриот?

– Так и рубанул.

– Ну, милки-вэй! Ляпнуть такое президенту!

– А что, тебе я могу говорить правду, а президенту должен врать и говорить иное? Есть, мол, ваше величество. Я патриот и готов выполнить любое ваше задание. Так?

Андрей замолчал. Потом налил стаканчик «Столичной», выпил, но ничего так и не сказал.

Казаков продолжил разговор, но зашел с другого конца:

– Чему удивляться? Пора привыкнуть, Россия нынче страна демократическая.

– Бросьте, мужики! О какой демократической России вы говорите? Да о том, чтобы она стала такой, здесь даже помыслов нет.

– Ну, блин, ты уж совсем распоясался! – Казаков недовольно нахмурился. – Сказать мало, нужны доказательства.

– Хорошо. Давай не пойдем дальше вашей Кремлевской стены. У вас часто марширует президентский почетный караул. Чтобы в него попасть, нужно иметь определенный рост, хорошее сложение и здоровье, а еще славянскую внешность. Так сказать, русскую морду лица. Ни друг степей калмык, ни бурят и уж тем более чукча в этот строй попасть не могут. В анекдот – пожалуйста, в почетный караул – ни за что. Тем более у вас не могут представлять демократическую Россию лица кавказской национальности. Великий прогресс демократии! Особенно если вспомнить, что личный конвой Николая Второго включал горцев Северного Кавказа. Вот был разгул монархии!

– Ну и что ты прицепился к этому? – Казаков не хотел уступать. – Традиция пошла от Сталина, который уважал русских, и ее никто не пересмотрел. Меня она лично не задевает.

– Казак, посиди помолчи, – сказал Северин. – Мне это тоже не очень приятно слушать, но зачем ему рот затыкать? Давай терпеть. – И посмотрел на Андрея. – Ты все сказал?