Уничтожить королевство

— Запомни главное: если хочешь убедить это отребье, будто мы с тобой вместе, — синие глаза ее сверкают, в голосе звучит бесстыдное неверие, — то должен снять эту нелепую шляпу.

— Запомни главное, — подхватываю я, когда мы выбираемся из кустов и идем к моему сидящему в развалку противнику, — если нас поймают, я не стану рисковать своей головой, чтобы спасти твою.

Стоит нам появиться из темноты под неумолимый свет звездного неба, и Райкрофт нас замечает. Он молчит и не меняет позы, так и подпирая спиной ступени, ведущие от пристани на его корабль. Но я знаю, что он нас видит. Ублюдок продолжает пересчитывать свои богатства, но движения становятся резче. И только когда мы оказываемся прямо перед ним, Райкрофт удосуживается поднять взгляд, обнажив в ухмылке золотые зубы.

Говоря беспристрастно, Таллис Райкрофт далеко не красавец. Ощущение, что черты лица он получил не от природы, а лишь украл, как и все остальное. Глаза его — темные провалы на пепельной коже, а тонкие бледно-коричневые губы под чахлыми усиками вечно изогнуты в усмешке. Голову его венчает темно-бордовый тюрбан, с которого свисают большие куски золота и серебра, прикрывая его лицо и шею. Глядя на меня, Райкрофт проводит языком по губам.

— Где твоя сторожевая псина? — спрашивает на клефтизском.

— Которая? — отвечаю я на мидасане, не желая доставлять ему удовольствие и говорить на языке воров и работорговцев.

Встав, Райкрофт облокачивается на трос, что тянется вдоль трапа.

— Раз уж ты здесь, то Кай и эта татуированная дрянь тоже поблизости. И дай угадаю: она целится мне в голову? Как будто жалкий принц посмеет меня убить.

Я изображаю удивление:

— Ты параноик. Тут только я и моя дама, вдвоем, без оружия. Не мог же ты испугаться одного жалкого принца, правда?

Райкрофт щурится.

— А эта? — он одаривает Лиру блудливой усмешкой.

И хотя языка она явно не знает — мало кому он знаком за пределами Клефтиза, — все же с отвращением кривится.

— Не сторожевая псина, — уверяю я.

— Точно? — Райкрофт переходит на мидасан, ухмыляясь точно бродячий кот. — По мне, так похожа на стерву.

Я сохраняю на лице надменную улыбку.

— Ты как всегда очарователен. — Затем лениво обхватываю Лиру за талию. Она ощетинивается и напряженно застывает в моих объятиях. — И это после того, как мы с моей новой подругой пришли полюбоваться твоим кораблем.

— Полюбоваться, — повторяет Райкрофт, — или украсть его?

— Целый корабль? Приятно знать, что ты обо мне столь высокого мнения. — Я расплываюсь в самодовольной ухмылке и поворачиваюсь к Лире: — Как думаешь, он поместится в твою сумочку?

— Наверное. Судя по всему, здесь нет ничего особо большого. — Она многозначительно глядит на Райкрофта, и я кашляю, прикрыв рот, чтобы не расхохотаться.

— Ладно, — скалится Райкрофт. — Допустим, я купился. — Он раскидывает руки в угрожающем приветствии и словно представляет нам громаду корабля за своей спиной. — Поднимайтесь на борт. Обсудим ром, достойный короля.

Выпад в мою сторону. Обоюдоострым мечом, дабы указать на то, кем я еще не стал, и поглумиться над тем, кем когда-нибудь стану. Не пират, но вечный принц.

Резким кивком я принимаю приглашение, не убирая руки с талии Лиры. Обострившиеся инстинкты велят идти за Райкрофтом, а не впереди. Наблюдать за его жестами, взглядами и за двумя десятками мужчин, что не отрывают от нас глаз, когда мы усаживаемся за стол на палубе корабля. Нельзя ни на секунду допускать мысль, будто Райкрофт не желает мне смерти. И что он не попытается осуществить желаемое, когда я украду ожерелье.

Упомянутый им ром из Мидаса, что встревожило бы меня куда меньше, если б он не хранился в дворцовом погребе. Бутылка — дутое стекло, скрученное в форме нашего герба, с замысловатой печатью из жидкого золота. Да и в самом напитке дрейфует золотая пыль, переливаясь на фоне отблесков стекла. Не знаю, когда Райкрофт украл его и зачем — потому что мог или потому что хотел показать мне, что может, — но руки мои под столом сжимаются в кулаки.

Я молю богов, чтобы палец Мадрид дрогнул на спусковом крючке.

— Как вам вкус? — спрашивает Райкрофт.

Лира подносит кубок к лицу и вдыхает. Не то вынюхивает яд, не то и в самом деле хочет насладиться напитком, но она закрывает глаза и выжидает несколько мгновений, прежде чем испить из чаши. Затем слизывает с губ крупицы золота, что танцевали в бутылке, и я вижу на ее языке пятнышко крови.

После этого ее жеста кулаки мои разжимаются, а весь гнев улетучивается. Каждое движение Лиры столь чувственно, она прекрасно играет свою роль. А может, ей и делать ничего не надо, лишь наслаждаться вожделением в глазах Райкрофта, когда он смотрит на нее, кусая губы.

— Великолепно, — говорит Лира, и я с трудом узнаю ее голос.

— Хорошо. — Улыбкой Райкрофта можно резать сталь. — Не хотелось бы, чтобы ты осталась неудовлетворенной.

— О, в такой чудесной компании это мне точно не грозит.

На его лице отражается расчетливая похоть. Райкрофт подмигивает Лире и поворачивается ко мне:

— Так ты откроешь мне причину своего визита? Или продолжим эту игру?