Уничтожить нежить

А тот, потеряв равновесие, свалился вниз и завозился на земле, полностью потеряв ориентацию. Встав, он зашатался и резко прыгнул, думая, что попадёт на крышу, но вместо этого опять упал на землю и покатился по ней, врезавшись в стену дома. Бросив попытки прыгать, зомби развернулся и пошёл куда «глаза глядят», то есть «куда вздумается», то есть просто пошёл куда ноги понесли.

Всё это время ворон внимательно наблюдал за поверженным врагом, в любую минуту готовый снова приступить к атаке. Громко победно каркнув, когда зомби ушёл прочь, ворон снова стал чистить свои пёрышки, как будто бы ему больше нечем было заняться на этом свете.

А, и правда, чем ещё заняться сытому лесному ворону? С утра мышей наловил, птенцов накормил, с подругой раскаркался, пора и отдохнуть на трубе бани да с мертвяками силой померяться, всё развлечение в постылой и унылой лесной жизни. А опосля и собой заняться можно, поприхорашиваться и красоту навести, особенно после драки с зомби…

Глава 6 Куда глаза глядят.

Вадим медленно приходил в себя. Даже предположить не мог, что приходить в себя будет так тяжело. Просто невыносимо. Едва очнувшись, он сразу же почувствовал боль во всём теле. Каждый сантиметр его кожи саднил от боли и напоминал о себе.

Многочисленные царапины, глубокие порезы, рваные клоки кожи, содранные с мяса живьём, все они стремились обратить на себя внимание владельца тела. Вадим верил им и не спорил с ними, кровь, что сочилась из этих ран, успела уже впитаться в рубаху и портки и даже засохнуть, намертво связав их между собою.

Вернувшееся сознание никак не могло поверить, что он остался жив. Между тем боль от ран открыто сигнализировала ему об этом. У зомби раны не болят, да и не ощущают они ничего, кроме голода. Они не чувствуют, а он чувствовал. Странное состояние охватило Вадима, он уже считал себя мертвецом, но оказалось, что его время ещё не пришло.

Судорожным усилием он попытался встать и не смог. Резкая боль пронзила всё тело, с губ сорвался сдавленный стон. «Всё же, я живой», — подумал он. Как странно ощущать себя живым среди мёртвых, но почему? Почему он остался в живых? Резко зачесалось левое плечо, со щербинкой от прививки против оспы. Да, ответа он на это не получил.

Что-то смутное вертелось у него в голове: какой-то замок, лаборатория. Но каким боком она касалась его, он не понимал. Смутные, непонятные видения бродили в голове мысленным туманом, заставляя мозг страдать от непонимания. Он будто бы знал ответ на этот вопрос, но не мог его ухватить кончик мысленного хвоста, всё время ускользающий. Что-то постоянно мешало. В итоге, к физической боли присоединилась ещё и ментальная, что отвлекло его немного от телесных страданий.

— Вот же, твою мать! Чтоб вы все сдохли, грёбанные зомбаки и прочая дрянь, чтоб вы… — и Вадим, поперхнувшись матом, глухо закашлялся, согнувшись и захлёбываясь сухим кашлем. Откашлявшись, он бессильно откинул голову обратно на пол и затих. Лежать было неудобно и очень твёрдо.

Земляной пол был накрыт тонким слоем жердей, ведь лесопилок тут ещё не было. Жерди были обтёсаны топором и ошкурены пятками бесчисленных посетителей древней баньки. Лежать на них было не только жёстко, но и холодно. Раны болели, однако лежащее в неудобной позе тело изрядно закоченело и никак не желало разгибаться.

Вадим, пользуясь тем, что один, застонал. Его тихие, полные мучительной боли крики никто не услышал, лишь ворон внезапно насторожился, склонив голову к плечу. Встрепенувшись, он сложил крылья и заскакал в сторону трубы, в которую и сунул свой длинный и прочный клюв.

Повертев головой, ворон навострил слух. Расположенные чуть позади глаза и скрытые длинными перьями слуховые отверстия чутко пытались уловить странные звуки из трубы, что отдалённо походили на человеческую речь. Ворон покрутил головой, но звуки больше не повторялись, а слышалось только шуршание и кряхтение.

Это уже не интересовало ворона и, подпрыгнув, он соскочил с крыши и, громко хлопая крыльями, полетел в сторону леса. Его ждали новые дела и новые заботы. Сделав красивый пируэт, ворон быстро скрылся среди верхушек высоких деревьев. Ещё пару мгновений его было ещё слышно, но потом исчез и звук, окончательно растворившись в шуме старого леса.

Вадим в это время совершил вторую попытку подняться, которая всё же увенчалась успехом. Кряхтя, стеная, матерясь и отдуваясь, он смог подняться и, с трудом сделав пару шагов, опустился на тонкую скамью. В бане было темно, как говорят: «хоть глаз выколи» или как у негра, ну, вы сами знаете где.

Существовал, правда, способ определить день сейчас или ночь, но у Вадима не было на то сил. Пока он ощупывал себя, кто-то тихо бухнул в дверь, потом ещё и ещё, и заколотил совсем уже основательно. Это подвигло Вадима на новые телодвижения, и он, мысленно чертыхаясь, доковылял до очага, чтобы попытаться заглянуть в него.