Уничтожить тьму

– Некоторые экзорцисты на годы застывали в этом моменте тишины, медитируя. Они не старели ни на день, ведь для них проходило не более одного вдоха, так что не стоит недооценивать это упражнение. Найди внутри себя тишину, прикоснись к силе всего своего существования.

– Ммм…звучит прикольно.

Я раздраженно стиснул зубы.

– Ты должна дышать, а не разговаривать.

– Я дышу.

– Обычно, когда дышат, рот не открывается.

– Правда? Значит, ты еще не слышал, как умеешь храпеть по ночам.

– Я не храплю! – искренне возмутился я.

– Еще как храпишь.

– Я… дыши, Лиф! – я открыл глаза и посмотрел на девушку. Она притворялась спокойной и почесывала нос. Что-то было не так. С каждым днем она становилась все бледнее и бледнее. – Лиф, тебя что-то беспокоит? Ты сегодня серьезнее, чем обычно.

Было почти удивительно, как она старалась сохранять спокойствие. За столько лет я научился видеть и чувствовать потоки Арканума. Его пульсация у Лиф была сильной, даже когда он затемнялся, словно серое облако.

– Нет, все в порядке. Я просто дышу.

Мой взгляд начал скользить по ее лицу. Треугольное лицо сузилось, более четко проявились скулы, губы были почти постоянно красными и полными, видимо, от того, что она их постоянно кусает, а каштановые волосы заплетены в небольшую косу до плеч. Одна прядь выбилась и раздражающе развевалась у лица. Впервые я заметил родинку под ее нижней губой. Я невольно засмотрелся, пока она вновь нервно не прикусила нижнюю губу.

– Лиф?

– Мм?

– Что случилось?

Она вздохнула и открыла глаза. Темно-зеленая радужка впилась в меня. Ее узор выглядел завораживающе: светло-коричневые вкрапления расходились, словно лучики звезды. Радужка темнела, когда Лиф начинала терять контроль. Не знаю, хорошо ли то, что я так много знаю о ее глазах.

Я вопросительно приподнял левую бровь. Этого оказалось достаточно для начала разговора.

– Я хочу тебя кое о чем спросить…

– Спрашивай, – я не мог оторвать взгляд от напрягающей меня пряди волос, которую трепал ветер. Сложно было подавить желание убрать ее Лиф за ухо. Мне стало не по себе от этого внезапного порыва, и я стиснул зубы.

Взгляд Лиф заметался по сторонам. Мое сердце слегка сжалось от ее волнения, и я еще крепче сжал зубы.

– Что ты думаешь о Примусе?

– Прошу прощения? – Ее вопрос настолько выбил меня из колеи, что у меня вылетело все из головы. – С чего это тебя заинтересовал Примус?

Мы сидели достаточно близко друг к другу, и я заметил, как участился ее пульс.

– Примус имеет большую сферу влияния в Академии?

– Его власть порой даже выше власти ректора. В его обязанности входит защита интересов Академии, – пояснил я.

– А ты? Как ты к нему относишься?

– У нас с Примусом достаточно напряженные отношения еще с времен моего студенчества.

– А что произошло?

– Есть ли причина, по которой тебе нужна эта информация?

– А есть ли причина, по которой мне нельзя этого знать?

– Нет.

– Ну и?…

– Ты родилась такой занозой или этому где-то обучают?

– Это была крайне кропотливая работа. Давай, рассказывай.

Я вздохнул и потер переносицу.

– Мои убеждения расходились с убеждениями Примуса. В начале обучения он проявлял к моей персоне большой интерес, но любопытство сменилось разочарованием. Особенно после того, как я отказался от предложения стать его учеником.

– Он хотел, чтобы ты был в Духовенстве?

– Он предлагал. Но я всегда мечтал стать синтоистом, поэтому отклонил предложение.

– Вот как… – Она заколебалась и снова прикусила нижнюю губу. – Значит, ты не пурист?

Я замер и заметил, как сузились ее зрачки, словно от страха.

– Где ты услышала этот термин?

– Зэро рассказал. Мы с ним немного поболтали. Мне же нужно хоть от кого-то разузнать про экзорцистов, а из тебя информацию вытянуть все равно что биться головой о стену.

– Неправда.

– Так ты пурист или нет?

– Нет, я не очень высокого мнения об этой ассоциации. Многие их идеи и убеждения давно устарели. Я и моя семья много лет пытаемся добиться изменений в структуре Ордена.

Уголки ее рта дернулись, на них появилась легкая улыбка.

– Любопытно.

– Что значит «любопытно»?

Она слегка подалась вперед, и прядь ее волос коснулась моей рубашки. Я заставил себя сидеть не шевелясь.

– Я думала, ты консерватор.

– Внешность бывает обманчива.

– Иногда мне кажется, что вся Академия – мой враг. Но теперь я догадываюсь, что главные враги экзорцистов – это не демоны, а они сами.

Она довольно кивнула собственному открытию, а я протянул руку, легко поймав прядь.

– Хорошая догадка, – согласился я, наклоняясь вперед и убирая локон ей за ухо. Щеки Лиф слегка порозовели, пока я ругал самого себя за слабость и за то, что наслаждался тем, как наши Арканумы почти незаметно касаются друг друга. – Орден расколот. Примус – очень могущественный человек, и было бы глупо недооценивать его способности. Держись от него подальше.

– Так… – Она заколебалась, и ее глаза потемнели. – Так что мне делать, если Примус не оставит меня в покое?

– Что, прости?

– Я… – ее глаза забегали. Они вернулись к обычному светлому оттенку, только когда она отодвинулась от меня. – Не важно.

Я выпрямился и напрягся. Что ее беспокоит?