Уничтожитель

— Поумнел, всё-таки. Хвалю, — Салтыков засмеялся и похлопал Демида по плечу.

Затем он обратился к жене:

— Ты представляешь, до чего эти молокососы додумались? Пока учились в лицее, собрались в кучку, назвали её “Кружком Свободной Экспансии” и заявили, что для колонизации околомарсианского пространства нужно отменить социальный рейтинг!

— Мы не так говорили, — всё-таки, возразил Демид.

— А как вы говорили? — спросил дядя.

Толпа, тем временем, уменьшилась, и кар продолжил движение.

— Мы говорили, что экспансию на Марс можно организовать уже сейчас, если предоставить людям за пределами зелёной рейтинговой зоны больше полномочий для принятия решений.

— Ага, то есть, позволить им управлять активами.

— Там, на околомарсианской орбите.

— Да какая разница, где? По сути, это отмена рейтинговой системы, благодаря которой наше общество устойчиво развивается.

— В любом случае, теперь я так не считаю, — опять попытался уйти от спора Демид.

— Правильно, а знаешь, почему он так не считает, Люська?

— Почему?

— Потому что они там в лицее бездельничали, а теперь он занялся реальным делом. Пускай пока небольшим, кажется, животными жирами, я прав?

— Да, я управляю третьим департаментом выращивания животных жиров корпорации Морозовых, — согласился Демид.

— Так вот, пускай дело пока небольшое, не всеорбитального масштаба, и даже не секторального, но теперь ему приходится реально управлять людьми без зелёного рейтинга. И он увидел, что без нас и наших поддерживающих систем, без “Лексигона” и “Ноймана” они ни на что не годятся.

— Но это же очевидно, — искренне удивилась Люсия.

Внутри себя Демид возмутился: “Что тебе может быть очевидно? Ты мне в младшие сёстры годишься, ты ни дня не училась по-настоящему, ни дня не работала, тебя просто выдали замуж за Салтыкова, потому что он богат, и потому что две предыдущие жены получили солидный куш при разводе. И твой план на жизнь такой же — родить ему ребёнка и развестись”. Но вслух он сказал:

— Для нас это не было так очевидно.

Люсия усмехнулась, показывая собственное превосходство, а дядя неожиданно сам вступился за племянника:

— Зря смеёшься. Этот Морозов, как и все в его роду, верит только тому, что испытал на собственной шкуре. Это полезное качество, оно освобождает человека от стереотипов, хоть и добавляет синяков. Именно такие люди двигают наше общество вперёд.

Из-под сводов причального коридора кар выехал на дорожку между деревьями в парке, она привела к зелёной лужайке перед четырёхэтажным особняком, раскинувшим крылья, словно цапля, и задравшим длинный клюв шпиля. Здесь были расставлены столики, между ними бродили гости и курсировали гиноиды с подносами. В центре на возвышении играли музыканты: струнный квартет с фортепиано. Перед фасадом, разделённым центральной колоннадой на две части, светилась надпись: “Поздравляем с рождением Арсении!”

Евграф остановил кар, похлопал Демида по плечу и сказал:

— Спасибо, что «подбросил». Люська, пойдём, вижу там Поганкиных, поздороваемся с ними. А Демиду надо позволить с молодыми девчонками поболтать.

Дядя выбрался из кара, помог встать своей жене и зашагал к входу в особняк, помахав Демиду рукой.

Молодой человек сидел неподвижно ещё минуту, собираясь с духом. В конце концов, дело ему поручили простое, как только он с ним расправится, можно будет отдохнуть. До назначенного часа, конечно.

Сделав глубокий вдох, Демид покинул кар и нетвёрдой походкой направился к лужайке. Теперь и у него задрожали коленки, затряслись руки. Морозов подошёл к ближайшему гиноиду с подносом, заставленным бокалами с шампанским. Синтетическое тело гиноида было выполнено в идеальных пропорциях, облегающее кружевное платье чуть ниже колен подчёркивало нечеловеческое совершенство форм.

Правой рукой Демид взял бокал с подноса, левой нащупал булавку в кармане смокинга. Можно всё сделать сейчас, и больше ни о чём не думать. Он же не был специалистом в таких делах, ошибка казалась вполне допустимой. Потом его обязательно найдут, будут допрашивать, он выдаст свою “пятёрку”. За сотрудничество со следствием, а также за то, что он ничего, по сути, не сделал, ему могут оставить рейтинг на зелёном уровне, пускай у нижней границы, и он пополнит ряды родственников-приживальщиков, до конца своих дней вынужденных существовать за счёт чужой милости. Всё лучше, чем попасть на биржу мощностей.

Демид отхлебнул из бокала и двинулся к сцене с музыкантами. Булавка осталась в кармане. Кто-то окликнул его по имени девичьим голосом, Морозов обернулся на звук и увидел сестёр Самойловых. Обе девушки были одинаково высокого роста, одна в ультрамариновом платье, другая в рубиновом. Их длинные волосы, убранные в роскошные косы, переливались всеми цветами видимого спектра. Сëстры находились гораздо выше Демида на социальной лестнице, но совместно проведëнное детство стирало условности. Мать наказывала Морозову пользоваться такими связями, но сын не слушал родителя.

Он подошёл к сёстрам и поздоровался:

— Привет, Ольга, — кивнул девушке в рубиновом.

— Привет, Сюзанна, — кивнул девушке в ультрамариновом.