Уничтожитель

Володька оказался заботливым — отвёл Стешу в уборную в конце салона, когда девушка, смущаясь, попросила. Приносил воды, помогая справиться с жаждой. Впрочем, другого поведения от него Стеша и не ожидала, она знала парня давно и доверяла больше, чем себе. Шестым чувством некоторое время Стеша ощущала присутствие рядом других людей, числом не больше четырëх. Потом гравитация начала спадать резко, ступенями, пока не исчезла вовсе, и только перетянутые через плечи крест-на-крест ремни остались удерживать девушку в кресле. Люди, существовавшие где-то на грани восприятия, пропали. В салоне девушка и Владимир остались вдвоëм.

Чем дольше Стеша сидела здесь, тем неотвязнее вертелись нехорошие мысли, порождëнные пустотой вокруг. Девушка сообразила, они находились в помещении незаконно, это означало скрытность, это означало цифровой камуфляж, это означало потерю рейтинга. Колючая реальность обожгла кожу.

— Володя, где мы? — спросила Стеша компаньона.

— В салоне челнока.

— Это я понимаю. Я спрашиваю «вообще». И что нас ждёт?

Страх потерявшего весь мир человека заметался в душе девушки и запросился обратно в цифровой дурман. Но что-то блокировало доступ в сеть, и Стеша не могла добраться до сайтов с запрещённым содержимым.

— Мы в челноке в порту. Лидия настраивает управление, чтобы лететь на Большой Камень, в клинику, где нам всем удалят «золотой уничтожитель».

— «Всем»? А где эти «все»?

— В кабине с Лидией. Я остался здесь приглядеть за тобой, ты была, скажем так, в плохом состоянии.

Что он мог знать о плохом состоянии? Стеша вспомнила, вовсе он не был её другом детства, Володькой. Он был Владимиром, человеком, который некоторое время притворялся её другом детства, а потом обманул и разбил жизнь вдребезги.

— Лучше бы ты не напоминал мне про этих «всех», — вздохнула девушка, — мне опять поплохело. Уроды они.

Кажется, отходняк развязал ей язык.

— Зря ты так. Никодим персонально очень сильно помог мне в своë время.

— И как же? Научил убивать?

— Он никого не убил. И я никого не убил. Ты нас не путай с другими.

— Все вы одним миром мазаны.

— Ты не понимаешь ничего.

— Я всë отлично понимаю. Живëте, как крысы, ползаете под полом. Роетесь в мусоре. И врëте, всë время врëте, в каждом слове каждому встречному.

Владимир переменился в лице:

— Тебя я не обманывал.

— Неужели? Я что-то не поняла, Корней Мохов — твой начальник на ферме? Вы с ним урожай летите снимать, рекордный с одного гектара?

— Ты не знаешь, о чëм говоришь.

— Вот именно, Володя, вот именно — не знаю. Я, знаешь ли, не привыкла общаться с лжецами.

Молодые люди замолчали. Стеша принялась в мыслях оплакивать своë потерянное будущее, Владимир некоторое время сопел, потом затих.

Они сидели в первом ряду, перед глазами поднималась стена пассажирского отсека с гермодверью посередине. Над гермодверью чëрнело пятно динамика. Сначала из динамика посыпались треск и шорох, будто зерно просеивали сквозь сито, затем голос Лидии, едва узнанный Стешей, сообщил:

— До отстыковки пять минут, пристегните ремни.

— И не отстëгивали, — заметил Владимир и похлопал по металлической защëлке на груди.

Стеша почувствовала слабый толчок из кресла, вероятно, челнок тронулся в направлении кормы. Девушке захотелось открыть шторки иллюминаторов, но она помнила, во время стыковочных манëвров вставать со своих мест запрещалось, посему не покинула кресла. Куда еë везли? Что собирались делать? Владимир сказал правду о полёте на Большой Камень? Очень трудно было полагаться на патологических обманщиков, выстраивать своë поведение без подсказок Лексигона и «Ноймана». Её, конечно, забрали с Северодвинска-7, хотя могли и оставить, но сделали это, потому что обещали, или исходя из заботы о собственной безопасности? Поймай еë полиция в обдолбанном состоянии, вся конспирация как Мохова и Ad Astra, так и Кирилла с подельниками оказалась бы под угрозой.

— Когда мы с тобой познакомились, — заговорил вдруг Владимир спокойным голосом, — Я, в самом деле, рос в агрокомплексе Морозовых, на станции Белëв-1. Корпорация Морозовых разместила мой родильный контракт и растила меня для работы на своих фермах. Но, ты же помнишь, я увлекался радиотехникой? Штука в том, что я не хотел работать на ферме корпорации, а хотел заниматься связью. Помнишь, как ты не позвонишь, я всë время с радиосправочником сидел или с утилитой какой-нибудь простенькой возился, за которую не надо было кредитов платить? Это плохо отражалось на моих рейтингах: и на квалификации, и на этичности, — но тьюторы терпели, «тащили» меня до экзамена. Там я и выступил, что называется, «на все деньги». Попытался взломать базу оценок и поменять себе квалификацию с агронома на инженера связи.

Сначала Стеша не особо вслушивалась в речь Владимира, но слова, что он выпускал плавать в невесомости, сами собой проникали в сознание девушки и разбавляли горестные мысли о еë собственной судьбе, переключали концентрацию на чужие беды.

— Ты долго не писал после экзамена, — вспомнила она, — долго не выходил на связь.