Уничтожьте всех дикарей

Уоллес затронул тут больное место. Уильям Грег рассмотрел эту проблему в статье, которая была опубликован в журнале «Фрэйзер» (сентябрь 1868 года) и которую почёл и прокомментировал Дарвин[77].

Грега прежде всего беспокоило то, что средние классы, «которые формируют энергичный, надёжный, совершенствующийся элемент населения» имеют куда меньше детей, чем классы высшие и низшие, ибо и те, и другие, по противоположным причинам, не имеют повода для самоограничения.

«Праведный и благотворный закон естественного отбора» перестал действовать, и таким образом нашему обществу грозит стать избыточно цивилизованным, что некогда произошло с греками и римлянами.

Но, к счастью, законы природы все ещё действуют в отношениях между расами, продолжает Грег. Здесь наиболее успешные – это всё ещё самые сильные и более способные. Именно они побеждают в соревновании, «уничтожают, управляют, вытесняют, сражают, едят и истребляют низшие расы».

Грег видит в межрасовой борьбе единственный путь поддержания жизнеспособности и прогресса в цивилизованных странах. Лишь уничтожая других, мы можем избежать расового упадка, который станет прямым следствием того, что цивилизация остановила естественный отбор.

130.

Я готовил пищу в компьютере. Я готовлю её на экране в дверце микроволновой печи – там, где подогревается пища.

Когда я иду домой с ужином на дискете, на меня в метро наскакивает человек в этнической одежде и яркой вязаной шапочке. Он вырывает у меня дискету. Я стараюсь задержать его и просыпаюсь оттого, что с огромной силой пинаю стул возле кровати. При ходьбе мне всё ещё больно.

131.

Двоюродный брат Дарвина, Фрэнсис Гальтон, продолжил дискуссию в своей книге «Наследственный гений» (1869). История геологических изменений, согласно Гальтону, показывает, что животные виды постоянно были вынуждены адаптироваться к новым условиям жизни. Цивилизация – это такое же совершенно новое условие существования, с которым человеческому роду предстоит научиться жить. Многим не удалось. Большое число человеческих племён было уничтожено под давлением требований цивилизации. Далее Гальтон замечает, что, «возможно, ни в какой другой период мировой истории уничтожение каких бы то ни было животных видов не затрагивало столь огромной территории и не шло с такой поразительной скоростью, как уничтожение дикарей».

Это должно стать уроком для нас. Ибо даже мы, те, кто создал цивилизацию, уступаем ей. И государственные мужи, и философы, и ремесленники, и рабочие – сегодня равно сталкиваются с ситуацией, которой не в силах управлять, пишет Гальтон.

Вывод ясен, если мы не захотим отправиться тем же путём, что и вымершие животные и народы, мы должны постараться улучшить генофонд и увеличить нашу способность выживать в тех условиях, которые создала цивилизация.

Гальтон посвятил остаток столетия изучению и предложению различных методов по достижению подобного улучшения наследственности. У него было множество последователей – и не только в Германии. Государственный институт расовой биологии в Упсале существовал ещё и в 1950-е годы.

132.

Этот отрывок из Гальтона обсуждается Бенджамином Киддом в его невероятно популярной книге «Социальная эволюция» (1894). Он отмечает там, что англосаксы уничтожали менее развитые народы даже более эффективно, чем это делали другие. Ведомый внутренними импульсами своей цивилизации, англосакс отправляется в чужую страну, чтобы разрабатывать её природные ресурсы. Всё остальное – лишь неизбежное следствие.

Борьба между расами, приводящая к тому, что низшие подчиняются высшим и даже уничтожаются ими – это не что-то прошлое или далёкое. Это то, что происходит у нас на глазах, под эгидой англосаксонской цивилизации, которой мы так гордимся и которую так любим связывать с самыми возвышенными идеалами.

Для расы, которая хочет удержать своё место в соревновании, уничтожение других рас является одним из суровых императивных условий. Мы можем стараться сделать эти условия более гуманными, но полностью их изменить мы не в силах – они слишком глубоко укоренены в тех физиологических основаниях, воздействия которых нам никогда не удастся избежать, пишет Кидд.

133.

Общей для Уоллеса, Грега, Гальтона и Кидда была обеспокоенность тем, что социальный ландшафт не совпадает с начерченной ими картой. Воспроизводятся не те люди. Отбор происходит не в пользу тех, в чью пользу он должен происходить. И тогда единственное утешение – бросить взгляд в сторону расовой борьбы. Там наконец-то теория явно совпадает с реальностью. Потому именно эта реальность однажды породила эту теорию.

Общей для всех них была также и обеспокоенность изменениями в обществе. Оно очень сильно отличалось от того, что они помнили с детства. А что если мы породили общество, которое в один прекрасный день сломает нас так же, как оно сломало дикарей. Не угрожает ли нам оно изнутри тайно подступающим расовым упадком? Не слишком ли далеко отошли мы от природы?