Уникальная картина мира индивида и ее отображение на тексты: на примере текстов людей, совершивших ряд суицидальных попыток

Если вернуться к уже рассматривавшемуся спонтанному тексту Г., то можно увидеть в этом тексте ряд синтаксических повторов – это разнообразные конструкции, не содержащие агенса. Агенс – это термин из теории глубинного синтаксиса. Он обозначает синтаксическую позицию, в которой стоит слово, называющее того, кто совершает действие.

Примером наиболее распространенных неагенсных конструкций, часто встречающихся в русском языке, являются безличные предложения. Надо чаще читать газеты; хочется спать; ему пришло в голову прогуляться, а также предложения, в которых наличествует синтаксический субъект – обычно подлежащее или дополнение – но этот субъект не называет того, кто совершает действие: Будущее требует от человека все больших знаний; наука открывает новые горизонты; жирная пища вредна для здоровья. Так, в предложении: Чтение газет необходимо для понимания ситуации – на поверхностно-синтаксическом уровне есть подлежащее (чтение), но умолчивается тот, кто это чтение совершает.

Рассмотрим текст Г. еще раз, подчеркивая и расшифровывая в скобках указанный тип повтора.

Там болотце такое, и деревья как скелеты…(здесь нет действия и, соответственно, отсутствует агенс – тот, кто действие совершает) Там один прыгнул (прыгнул один кто? Агенс наличествует, но не определен), и вдруг как хрустнет (кто\что совершает «акт хрустения?» Агенса нет «по грамматическим причинам»: предложение, на уровне поверхностного синтаксиса, безличное, то есть в его структуре отсутствует место для агенса). Думаю (агенс Я пропущен, хотя и восстанавливается по контексту): лыжа у него или нога?… А он отламывает ветку, прямо как куриную ножку… А там речка незамерзающая (см. комментарий к первому предложению), и кирпичей в шеверу натыкано, туда если ногой попасть – хряп, и ноге конец…(снова безличная конструкция – см. выше – повторенная трижды). Этот чайник, он крепление сломал, полез пальцем – и палец как куриную ножку (неполное предложение, агенс восстанавливается из контекста, но не обозначен), ну не сломал, но мог бы…

Итак, короткий текст почти целиком состоит из неагенсных конструкций, то есть таких, в которых субъект действия либо отсутствует в принципе, либо грамматически наличествует, но семантически расплывчат и неопределен.

Исходная гипотеза в отношении данного текста была сформулирована следующим образом: если повтор безагенсных и псевдоагенсных конструкций является у Г. некоторым «возвращением» к постоянной проблеме, а не случайным компонентом отдельного речевого эпизода (привязалась синтаксическая модель), то он должен регулярно возникать и в других спонтанных текстах Г. Путь от исходной гипотезы через цепочку расширения контекстов и последовательной верификации каждого этапа привел к следующему заключению: неагенсные конструкции абсолютно превалируют в описаниях ситуаций, в которых протагонистами являются доминирующие и пугающие (огромные, громкие) люди из окружения Г., а также природа и элементы городского пейзажа, связанные с шумом, движением и опасностью (огромные и громкие городские улицы, подъемный кран, экскаватор). Напротив, Я и мое – тихое (мать, любимая девушка) – описываются только и исключительно агенсными конструкциями. Кроме того, в отношении Я происходит постоянное опускание агенса в ситуациях, описанных внутренними когнитивными предикатами (думаю, знаю, догадываюсь, понимаю), то есть конструкция приближается к неагенсной (агенс наличествует, но говорящий избегает его называть). Из этого вытекает следующая исходная гипотеза: думать, знать, догадываться, понимать и прочие предикаты когнитивного ряда, примененные к себе, также описывают ситуации, вызывающие напряжение и страх. Эта гипотеза тоже была подтверждена и верифицирована с помощью описанной процедуры. Надо заметить, что неагенсные конструкции появлялись в большом количестве в текстах Г. в тех случаях, когда речь шла о вымышленных или частично вымышленных ситуациях – или, наоборот, вымыслы и конфабуляции Г. всегда связаны не с собой и своими действиями, а с фигурами других, которые и описываются неагенсными способами. В частности, в большинстве случаев употребление сослагательного наклонения было сцеплено с неагенсными конструкциями и с ситуациями, в которых действовали другие.