Читаем Уникальный экземпляр: Истории о том о сём полностью

Берт вручил ей две плотные карточки, которые "Хронометрические приключения" выдали им с Синди: на лицевой стороне были тисненые изображения "Трилона" и "Перисферы", а также буквы "ВИП".

— Их нужно предъявить контролерам у "Хеликлайна"… то есть у спирального пандуса, и вас проведут через служебный вход.

— Ой, как это мило с вашей стороны, — ответила женщина. — Но мы определенно не ВИП-персоны.

— А я и подавно, — сказал Берт. — Мне пора возвращаться в город. Не пропадать же этим приглашениям.

— Пожалуйста, тетя Кармен, — взмолилась девочка.

Кармен. Так звали женщину в зеленом платье — Кармен. Имя подходило ей идеально.

— Ну вот, я прямо самозванка какая-то, этакий Хитрый Пит{72}, — протянула Кармен и помолчала. — А, была не была, давайте! Спасибо вам большое!

— Да, спасибо! — подхватила племянница. — Меня зовут Вирджиния, это моя тетя — Кармен. А вас как зовут?

— Берт Алленберри.

— Еще раз спасибо, мистер Алленберри, — сказала Вирджиния. — Теперь мы вам обязаны своим Будущим!

Рука об руку женщины направились по аллее в сторону павильона "Дженерал моторс", где работала "Футурама". Переполняемый чувствами, Берт смотрел им вслед: он был счастлив, что удалось еще раз вернуться в тридцать девятый.

Месяцами он грезил об очаровательной Кармен, "самозванке". И в Салине, находясь у себя в офисе, и во время совещания в Токио, и на пароходе близ острова Миконос он мысленно переносился во Флашинг-Медоуз, в утро июньского дня тридцать девятого, на парковую скамью под Четырьмя Свободами. Когда акционеры потребовали его присутствия на собрании в Нуу-Йооке, он улучил момент для следующего шестимиллионного посещения номера 1114.


События развивались по прежнему сценарию. Он предложил Кармен и Вирджинии ВИП-пропуска, и тетушка с племянницей удалились, благодарные ему за свое будущее. Берт же хотел выиграть немного больше времени с Кармен — недолго, хотя бы с полчаса — и с этой целью занял позицию у выхода из "Футурамы". Когда они появились, он помахал.

— Как прошло? — обратился к ним Берт.

— Мистер Алленберри! — воскликнула Кармен. — Я думала, вам нужно уезжать.

— Представьте, я — начальник и сам устанавливаю правила.

— Вы — начальник? — удивилась Вирджиния. — Чей?

— Всех, кто трудится под моим началом.

— Поскольку вы оказались в компании двух ВИП-персон, — смеясь, заговорила Кармен, — не согласитесь ли отведать пирога?

— Что ж, пироги я люблю.

— Пойдемте в "Борден"! — оживилась Вирджиния. — Там можно посмотреть "Коровку Элси".

Втроем они устроились за столиком и заказали пирог, разрезанный на идеально отмеренные клинья — по десять центов каждый. Кармен и Берт пили кофе, никель за чашку. Вирджиния, попросившая стакан молока, болтала о чудесах, которые, согласно предсказаниям "Футурамы", принесет 1960 год.

— Надеюсь, в шестидесятом я уже буду жить не в Бронксе, — размечталась Вирджиния.

Пока что она жила в квартире на Паркуэй вместе с матерью (сестрой Кармен) и отцом, мясником. Вирджиния училась в пятом классе, состояла в Радиоклубе и хотела стать учительницей, если найдет деньги на учебу в колледже. Кармен делила квартиру на четвертом этаже без лифта с двумя соседками, секретаршами страховой компании. Сама она работала бухгалтером на фабрике дамских сумочек в центре города. Все сошлись на том, что в реальности Всемирная выставка 1939 года оказалась даже лучше, чем в новостях.

— Ваша жена осталась в Нью-Йорке, мистер Алленберри?

Берт удивился — откуда Кармен знает, что он женат? — но быстро сообразил, что у него на пальце обручальное кольцо, предоставленное "Хронометрическими приключениями" и надетое в силу привычки.

— Ммм, нет, — сказал он. — Синди с подругами на Кубе.

— Мама с папой там провели медовый месяц, — сообщила Вирджиния. — А вскоре и я появилась!

— Вирджиния! — Кармен не поверила своим ушам. — Веди себя прилично!

— Но это правда! — запротестовала Вирджиния.

Она съела всю начинку пирога, оставив корочку напоследок.

— А вы замужем, Кармен? — спросил Берт. — Извините, я даже не знаю вашей фамилии.

— Перри, — ответила она. — Кармен Перри. Забыла о вежливости. Нет. Я не замужем.

Берт знал это наперед — у нее на левой руке кольца не было.

— Мама говорит: если в ближайшее время ты не найдешь себе мужа, то останешься с носом! — сказала Вирджиния. — Тебе почти двадцать семь!

— Замолчи, — прошипела Кармен, поддела вилкой самую аппетитную корочку и отправила себе в рот.

— Хватит меня объедать! — засмеялась Вирджиния.

Приложив к губам салфетку, Кармен улыбнулась Берту:

— Что правда, то правда. На птичьем дворе последняя курочка — это я.

Кармен всего двадцать шесть? Берт готов был поклясться, что она старше.

Разделавшись с пирогом, они посмотрели рекламный мультик про корову Элси, а потом направились в Академию спорта. После просмотра фильмов о воднолыжниках-фигуристах Берт взглянул на свои винтажные часы. Было почти шесть вечера.

— Вот теперь мне в самом деле пора.

— Жаль, что вы не можете остаться на световое шоу фонтанов, — сказала Кармен. — Говорят, восхитительное зрелище.

Перейти на страницу:

Все книги серии Азбука-бестселлер

Нежность волков
Нежность волков

Впервые на русском — дебютный роман, ставший лауреатом нескольких престижных наград (в том числе премии Costa — бывшей Уитбредовской). Роман, поразивший читателей по обе стороны Атлантики достоверностью и глубиной описаний канадской природы и ушедшего быта, притом что автор, английская сценаристка, никогда не покидала пределов Британии, страдая агорафобией. Роман, переведенный на 23 языка и ставший бестселлером во многих странах мира.Крохотный городок Дав-Ривер, стоящий на одноименной («Голубиной») реке, потрясен убийством француза-охотника Лорана Жаме; в то же время пропадает один из его немногих друзей, семнадцатилетний Фрэнсис. По следам Фрэнсиса отправляется группа дознавателей из ближайшей фактории пушной Компании Гудзонова залива, а затем и его мать. Любовь ее окажется сильней и крепчающих морозов, и людской жестокости, и страха перед неведомым.

Стеф Пенни

Современная русская и зарубежная проза
Никто не выживет в одиночку
Никто не выживет в одиночку

Летний римский вечер. На террасе ресторана мужчина и женщина. Их связывает многое: любовь, всепоглощающее ощущение счастья, дом, маленькие сыновья, которым нужны они оба. Их многое разделяет: раздражение, длинный список взаимных упреков, глухая ненависть. Они развелись несколько недель назад. Угли семейного костра еще дымятся.Маргарет Мадзантини в своей новой книге «Никто не выживет в одиночку», мгновенно ставшей бестселлером, блестяще воссоздает сценарий извечной трагедии любви и нелюбви. Перед нами обычная история обычных мужчины и женщины. Но в чем они ошиблись? В чем причина болезни? И возможно ли возрождение?..«И опять все сначала. Именно так складываются отношения в семье, говорит Маргарет Мадзантини о своем следующем романе, где все неподдельно: откровенность, желчь, грубость. Потому что ей хотелось бы задеть читателей за живое».GraziaСемейный кризис, описанный с фотографической точностью.La Stampa«Точный, гиперреалистический портрет семейной пары».Il Messaggero

Маргарет Мадзантини

Современные любовные романы / Романы
Когда бог был кроликом
Когда бог был кроликом

Впервые на русском — самый трогательный литературный дебют последних лет, завораживающая, полная хрупкой красоты история о детстве и взрослении, о любви и дружбе во всех мыслимых формах, о тихом героизме перед лицом трагедии. Не зря Сару Уинман уже прозвали «английским Джоном Ирвингом», а этот ее роман сравнивали с «Отелем Нью-Гэмпшир». Роман о девочке Элли и ее брате Джо, об их родителях и ее подруге Дженни Пенни, о постояльцах, приезжающих в отель, затерянный в живописной глуши Уэльса, и становящихся членами семьи, о пределах необходимой самообороны и о кролике по кличке бог. Действие этой уникальной семейной хроники охватывает несколько десятилетий, и под занавес Элли вспоминает о том, что ушло: «О свидетеле моей души, о своей детской тени, о тех временах, когда мечты были маленькими и исполнимыми. Когда конфеты стоили пенни, а бог был кроликом».

Сара Уинман

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза
Самая прекрасная земля на свете
Самая прекрасная земля на свете

Впервые на русском — самый ошеломляющий дебют в современной британской литературе, самая трогательная и бескомпромиссно оригинальная книга нового века. В этом романе находят отзвуки и недавнего бестселлера Эммы Донохью «Комната» из «букеровского» шорт-листа, и такой нестареющей классики, как «Убить пересмешника» Харпер Ли, и даже «Осиной Фабрики» Иэна Бэнкса. Но с кем бы Грейс Макклин ни сравнивали, ее ни с кем не спутаешь.Итак, познакомьтесь с Джудит Макферсон. Ей десять лет. Она живет с отцом. Отец работает на заводе, а в свободное от работы время проповедует, с помощью Джудит, истинную веру: настали Последние Дни, скоро Армагеддон, и спасутся не все. В комнате у Джудит есть другой мир, сделанный из вещей, которые больше никому не нужны; с потолка на коротких веревочках свисают планеты и звезды, на веревочках подлиннее — Солнце и Луна, на самых длинных — облака и самолеты. Это самая прекрасная земля на свете, текущая молоком и медом, краса всех земель. Но в школе над Джудит издеваются, и однажды она устраивает в своей Красе Земель снегопад; а проснувшись утром, видит, что все вокруг и вправду замело и школа закрыта. Постепенно Джудит уверяется, что может творить чудеса; это подтверждает и звучащий в Красе Земель голос. Но каждое новое чудо не решает проблемы, а порождает новые…

Грейс Макклин

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза

Похожие книги

Лекарь Черной души (СИ)
Лекарь Черной души (СИ)

Проснулась я от звука шагов поблизости. Шаги троих человек. Открылась дверь в соседнюю камеру. Я услышала какие-то разговоры, прислушиваться не стала, незачем. Место, где меня держали, насквозь было пропитано запахом сырости, табака и грязи. Трудно ожидать, чего-то другого от тюрьмы. Камера, конечно не очень, но жить можно. - А здесь кто? - послышался голос, за дверью моего пристанища. - Не стоит заходить туда, там оборотень, недавно он набросился на одного из стражников у ворот столицы! - сказал другой. И ничего я на него не набрасывалась, просто пообещала, что если он меня не пропустит, я скормлю его язык волкам. А без языка, это был бы идеальный мужчина. Между тем, дверь моей камеры с грохотом отворилась, и вошли двое. Незваных гостей я встречала в лежачем положении, нет нужды вскакивать, перед каждым встречным мужиком.

Анна Лебедева

Проза / Современная проза