Уникум

Остатки сонливости ушли, и я, напившись воды, сделал лёгкую зарядку, на которую ушло минут двадцать. Комбез скинул, чтобы не мешал. Потом, погуляв вокруг, задумался: сейчас костёр разводить, чтобы завтрак приготовить, или чуть попозже? Да и побриться не мешает. Всё же настрогал лучины штык-ножом, немец-часовой справным солдатом был, нож заточен как бритва, хотя это им и запрещено, и развёл костерок. В кружке немного воды разогрел и, настрогав туда мыла, взбил помазком пену и вскоре, довольно напевая, начал бриться. Вот теперь красавец. Убрав несессер, сходил к опушке и осмотрелся. Жаль, в броневике я бинокля так и не нашёл, нужная вещь, да и личного оружия у экипажа не было. Сейчас забраться бы на дерево и осмотреться в бинокль, но чего нет, того нет. Правда, вдали две точки на поле виднеются, скорее всего, брошенная советская техника, но машины ли это, или танки, отсюда непонятно, даже силуэты не различить.

Вдоль опушки вилась неплохо укатанная полевая дорога, но пока на ней тихо было. Я стоял и дышал свежим воздухом, когда вдруг ветер донёс чей-то смех. Даже не смех — гогот.

Прислушавшись, я рванул к своим. Пнул по ноге Бабина и быстро сказал:

— Собираемся. Рядом чужие. Я на разведку.

Парни стали быстро сворачивать лагерь, а я бегом направился в сторону источника шума, скользя между деревьев и держа в руках наган. И ста метров не прошёл, как обнаружил на опушке в тени деревьев немецкий танк. Четвёртая модель. Судя по инструментам, лежащим на раскатанном брезенте, проводился какой-то ремонт. Тут же все пятеро танкистов из экипажа. А ведь немцы тут с вечера стоят, иначе кто-нибудь из парней услышал бы шум мотора и поднял нас. У левой гусеницы составлены ранцы, скорее всего, немцы позавтракали, закончили с ремонтом, а теперь сворачиваются, инструменты собирают. Мотор у танка урчал на малых оборотах, его только что завели. Я в десяти метрах от немцев залёг за стволом большой берёзы. Уже собирался за парнями сходить, в три ствола мы их мигом положим, как раздался крик:

— Герр лейтенант! Русские на поле.

Стоявший на корме танкист изучал поле, но что он там видел, мне было недоступно, корпус танка скрывал. Механик-водитель, выбравшись наружу, тоже смотрел в ту сторону.

— Гельмут, в башню, прикроешь пулемётом, — скомандовал низкорослый офицер, видимо, командир танка. — Собираемся. Погоняем русских по полю.

— О, там русская фройляйн.

Тут я понял, что нужно действовать самому. Прицелился и из положения лёжа сделал два быстрых выстрела. Тот, что стоял на корме, и мехвод получили по пуле в голову и упали, а я стал стрелять по офицеру и оставшимся танкистам. Тоже в голову бил — форма может пригодиться. Сработал практически чисто, чуть больше секунды потратил, и пять патронов использованы, но пришлось подранка добивать, а это уже шесть выстрелов. Отстрелявшись, не стал ничего трогать и бегом рванул к лагерю. Парни уже собрались, а я чуть на пулемётную очередь не нарвался, хорошо, вовремя опознали.

— Там танк немецкий, экипаж ремонт проводил. Я их уничтожил, теперь у нас есть танк. Собираем вещи и уходим. Быстро-быстро.

Парни не сплоховали, пока я комбез свой натягивал, а для этого сапоги нужно снять, уже нагрузились, и мы побежали к танку.

— Осмотри рабочее место, — велел я Тихонову. — Ты, Бабин, в башню, оглядись там, а я вещи убитых буду подавать.

Подумав, я изменил приказ, велел танкистам раздеть немцев, переоденемся под них. Сам, сняв с шеи лейтенанта бинокль и забравшись на корму, стал изучать поле. Пусто. Похоже, неизвестные рассмотрели танк и спрятались в высокой пшенице. Да и выстрелы мои могли услышать.

Наши вещи убрали в танк, как и ранцы немцев. Мне подобрали форму лейтенанта — всё же не зря я в голову стрелял, чистая. Так что снял свою и надел немецкую — мы с командиром танка были одной комплекции. Парни тоже подобрали себе форму, а два других тюка в танк ушли. Я всё поглядывал на поле, искал тех, кого видели немцы, но не наблюдал никого.

Мы переоделись и собрались, ничего не оставляя, одни обнажённые трупы. Я проверил документы офицера у себя в кармане. На животе кобура с «вальтером» разместилась, на правом плече висит автомат МП-40 — у танкистов их всего три штуки было. Устроился на месте командира, Бабин на месте заряжающего, а Тихонов сел за управление бронемашиной. Я показал бойцу, как той управлять, — похожий танк на территории Кубинки был, только этот более новой модели, — и мы покатили прочь.

На поле так никто и не появился, отчего я с облегчением вздохнул. Ничего не говорю, нашим нужно помогать, но если там командир старше меня по званию, то это всех святых выноси — погубит он нас, не привыкли командиры к окружениям, не знают, что делать, теряются. Вон по полю днём идут. Как им такое в голову пришло? Мы только ночью можем выйти на дорогу, а что сейчас едем, так танк немецкий и мы в их форме, поэтому только рискнул.