Уникум

Рафик оглянулся вокруг. Все, кто попадали в его поле зрения (примерно пятая часть всех пассажиров), ехали, слушая что-то, посредством упомянутых выше аксессуаров. Все, за исключением двух школьников. Эта парочка представляла собой любопытную картину: один, поменьше и помладше, лет тринадцати, рассказывал что-то второму – здоровому, как быку. Складывалось впечатление, что здоровяк встретил своего кумира или просто какого-то гуру и теперь жадно впитывал всё, что тот ему говорил.

Бывают моменты в жизни, когда мы, под влиянием каких-то третьих сил, совершаем странные, неординарные поступки. Вот и Рафик совершил: он встал со своего удобного места возле окна, хотя до остановки, на которой он задумал выходить, было ещё так далеко, что совсем не близко. Какой-то третьей силой, подтолкнувшей его на это, было обычное любопытство. Ему стало жутко любопытно, и он решил подслушать разговор двух вышеупомянутых пацанов. Приблизившись к ним практически вплотную и сотворив на лице выражение человека, скучно рассматривающего быстро сменяющийся (быстро, относительно человека, едущего на катке, так как в это время дня – спасибо часу пик, – автобусы двигались на скорости, едва превышающую скорость спортивной ходьбы) городской пейзаж за окном, он настроил ушные локаторы на «поглощение» их беседы.

– И Волк Ларсен для тебя положительный герой? – спросил старший у младшего. – Он же издевался над людьми. Он же лишил свободы главных героев.

– Я думаю, автор восхищался им, – ответил младший. – И именно, посредством него, хотел показать, что такое несгибаемая воля и, вообще, сильная личность. Но здесь он делает поправку на то, что каким бы сильным не было зерно – ему ещё нужно попасть на хорошую почву. Насчёт зерна и почвы он и пишет там, помнишь?

– Помню. Я тоже почувствовал это восхищение. Но, как человек, он же, всё-таки, плохой, вредный для общества, этот Волк?

– В том виде, в котором он представлен в романе, думаю, да – ничего хорошего такая необузданная энергия обществу бы не дала. Тем более обществу, стремящемуся стать правовым. А вот если бы такая сила, такая впечатляющая концентрация жизни и воли попала в благоприятную культурную среду, мы бы получили того, кто может управлять развитием расы. Здесь, конечно, ещё много условий должно было бы сойтись. Огранка алмаза – это сложный, многосторонний процесс. Но если есть эта огромная жизненная энергия, сам этот алмаз – он, впоследствии, всё равно окажет влияние на общество. Вопрос в том, в качестве чего: алмаза, бриллианта или их обломков, извалянных в грязи.

У Рафика открылся и не спешил закрываться рот. Первый раз в жизни он вживую слышал такие интересные для него высказывания. И от кого? От ребёнка! Сколько раз он пытался вызвать своих друзей, знакомых на философские обсуждения, глубокие разговоры. Ничего толкового из этого не выходило. Тем было неинтересно, скучно. Может у них не было оригинальных мыслей, может были, но не хватало умения их красиво выразить. Как бы то ни было, но единственные, более или менее, глубокие, философские беседы у него получились всего несколько раз в жизни, и все они имели место в его академии более десяти лет назад. И с кем же они у него получились? С его преподавателем по философии.

Из дальнейшего разговора между двумя юными джентльменами, разговора, изобилующего интересными высказываниями и экстраординарными заявлениями, Рафик уяснил, что младший (Руслан, его имя прозвучало) и вправду являлся своего рода гуру для старшего (его имя не было названо). Он давал ему рекомендации о том, на что следует обратить внимание в литературном мире, а также разъяснения по тем печатным трудам, которые уже были – скорее всего, по его же указке, – прочитаны.

Руслан явно был необычным, сверх развитым ребёнком, вундеркиндом. Он был каким-то идеальным – всё в нём было совершенно: внешность, мысли, голос.

У нашего героя появилось жгучее, непреодолимое желание познакомиться с маленьким гением. Он интуитивно начал чувствовать скорый выход одного из мальчуганов, после того, как старший увеличил скорость своих вопросов. Наконец, необходимость продвигаться к выходу заставила последнего попрощаться и… и задать очередной вопрос.

«Никак не может отлипнуть, муха» – усмехнулся про себя Рафик

Когда «муха», наконец, отлипла и стала проталкиваться к дверям, он придвинулся поближе к вундеркинду и проговорил:

– Привет, я тут невольно подслушал вашу беседу – она показалась мне очень интересной и необычной.

– Здравствуйте, – улыбнулся школьник. – Точнее, вы невольно увидели нашу беседу, а затем вполне вольно её подслушали.

– Да, если быть точным, так и было. Ты не подумай, что у меня какие-то плохие намерения. Я понимаю, что я для тебя незнакомый мужчина и со стороны это выглядит подозрительно… Но я не мог удержаться. Я никогда не видел такого смышлёного ребёнка… Да что там ребенка – я, вообще, впервые вижу такого умного человека.

– А что именно показалось вам умным? Какие высказывания? И показались, потому что они совпадают с вашими мыслями или потому что и вправду умные?