Уникум

- А ты отвратительно выглядишь, старик... - тревожно возвестил Осташов, взглянув Егору в лицо. - Тебе пора на заслуженный отдых... Знаешь, давай-ка я отвезу тебя, для верности. А то втюхаешься в первый же фонарный столб...

- Ерунда. Справлюсь, не маленький.

Но Осташов покачал головой:

- Видишь ли, Страж, ты сейчас хуже пьяного. Если столб проскочишь,

то вполне можешь одиноких пешеходов пересчитать. Беды наделаешь. И жертвы

твои будут на моей совести. Гони ключи!

Егор молча вложил ключи от своей БМВ в протянутую ладонь, пропустил

Влада вперед и пошел следом.

Глава 12. Лисы, волки и кривые козы.

В конторке, к удивлению Марьяна, никого не было.

У Вербина не было привычки слоняться по пустым кабинетам Гильдии. И если он не на посту, значит должен сидеть в своей комнате.

Марьян свернул из вестибюля в сторону, в узкий полутемный коридорчик.

Он редко бывал в жилище своего приятеля. Вербин не имел обыкновения звать к себе гостей. Он стеснялся своего обиталища, а перед Марьяном особенно.

Марьян остановился перед дверью в торце коридорчика и постучал.

Никто не отозвался. Но дверь показалась Марьяну прикрытой неплотно, и он легонько толкнул ее. Она медленно отворилась.

- Андрей, ты дома?

Снова никто не отозвался. Памятуя о том, что сегодня в Гильдии неприемный день, и с утра до вечера в здании не должно быть никого из посторонних, Марьян решил, что может войти без опасения повстречаться внутри с чужаком.

Он перешагнул порог и оказался в большом помещении с длинным узким окном, что тянулось от стены до стены почти под самым потолком.

В углу на прочном табурете стояла настолькоая лампа с развернутым в потолок плафоном. Марьян подошел и включил ее. Светлее стало лишь на пару шагов вокруг.

Марьян знал историю этой комнатухи. Раньше это была бытовка, а нынче по разрешению Кошарского здесь поселился Андрей. Марьян с трудом понимал друга. Андрей не испытывал недостатка в деньгах. На свои доходы он вполне мог обзавестись если не собственной квартирой, то неплохим по нынешним меркам наемным жильем. Однако Андрей предпочел жить здесь.

В этом тесном и плохо освещенном помещении слегка пахло застарелой пылью и потом. Мало кто позволил бы себе оставить собственное жилье в таком состоянии, но с поправкой на невзыскательность отшельника-бродяги можно считать, что ночлежка у Вербина получилась сносная.

Ту мебель, которой под завязку было заставлено почти все пространство, уже неудобно было выставлять на людях. Но ни один хороший хозяин не стал бы выбрасывать добротные и массивные изделия, готовые вот-вот перешагнуть из категории старья в разряд антиквариата.

Почти посередине комната была перегорожена тремя широкими старыми шкафами. В одном из углов на столике стояла двухконфорочная электроплитка с чайником и кастрюлькой, стопка тарелок, стакан с ложками... Проход между шкафами был занавешен каким-то покрывалом, прицепленным к деревянной перекладине... У стены притулился на низкой тумбочке компьютер, и присутствие этой современной штучки посреди унылого мусора вызывало недоумение.

Впрочем, убогое жилье было обязано своей обстановкой скорее бережливости Кошарского, накопившего у себя весь этот хлам, чем вкусам жильца этой конуры.

Жилец в этой дыре обитал прелюбопытнейший. Этот человек не терял надежды в скором времени перещеголять всех вокруг и не склонен был останавливаться ни перед чем.

Марьян давно знал Андрея. Оба они прежде всего ценили собственное "я" и осознанно стремились к определенной самоизоляции. Но они не были просто подельниками. Они были очень близки, и несмотря на то, что Марьян многого в Андрее не мог принять, он любил его со всей искренностью и силой, на которую был способен.

Возможно, Марьян склонен был преувеличивать достоинства Андрея, но

он не мог удержаться от восхищения. Пуститься в бега без документов и денег,

прихватив с собой лишь больного ребенка, и годами переезжать с места на

место, добывая себе средства к существованию самыми разнообразными и не

всегда законными способами... Мало кто был способен решиться на такое,

и уж далеко не каждый из решившихся добивался успеха в своих опасных

авантюрах. У Вербина же пока все получалось.

Андрей никогда не рассказывал никому о том, что произошло с ним.

Из отдельных фраз, вырывавшихся у Андрея время от времени, Марьян сделал вывод, что друг его пережил достаточно, чтобы осатанеть. Ясно было, что он неплохо образован, терпелив, привычен к рутинной работе, что он разбирается в компьютерах, в оружии, хорошо справляется с трудностями примитивного быта. Можно было бы предположить военное прошлое. Но в понимании Марьяна Андрей не был похож на армейского человека: неудержимая фантазия и отсутствие элементарных тормозов. То ли воспитание у Вербина было соответствующее, то ли жизнь в свое время перековала его, но сейчас это был не просто бывалый человек, а весьма своеобразный и непредсказуемый субъект.