Читаем Уникум во всём. Вершина в жизни и в творчестве, или Чудеса везения и умения. Две жизни в одной. Том 1 полностью

И когда появилась такая возможность, я занялся воспоминаниями тех времён.

С того времени прошло около полувека. Появились новые поколения, и наступило время, когда о прошлом стало возможным писать правду и стало очевидным, что сделать это просто необходимо.

Вот и засел я за воспоминания.

А начал я именно с того самого невероятного, с блокады Ленинграда, о которой уже было написаео много, но такого разного и абсурдного, что сказать, наконец, правду, да ещё и основанную на самых разных фактах, стало просто необходимо ! Наиболее правдиво было уже написано, но иностранцами. Но совсем другое дело, если об этом написал участник, пострадавший от блокады, да ещё и даже награждённый за оборону при ней !

Выскажу такую важную мысль : Если пишут о невероятном, сразу называют его сказкой. А если случалось невероятное в жизни, то это уже – исключительное. Вот тогда это надо оговолить особо ! Именно такой случай у нас с вами !!! И именно это и делает эту книгу уникальной и особенно интересной !

Кстати, недаром говорят, что нет худа без добра ! И здесь природа вмешалась в мою жизнь, да самым серьёзным, и положительным, образом. Расскажу. Опять же с повторениями.

Мой отец был намного выше среднего человеческого роста. Недаром он был и командиром на флоте, и старостой факультета в университете, и старостой группы басов в Хоре Старых Большевиков, в котором он был в последние 25 лет своей жизни. Они с гастролями, в собственном вагоне изъездили всю страну. Даже однажды встретились с нами в Прибалтике, во время нашего приезда туда .на отдых.

А когда я был маленьким, отец нередко в магазинах просил кое-что покрупнее словами: "Дайте мне – моего роста !" Меня это смущало, и я думал, что лучше бы вырасти поменьше.

Мой сын тоже вырос почти на пол-головы выше меня. А я, как очевидно, потому до них не дорос, что в самый период роста некоторое время был в недоедании в блокаду!

Но тем не менее я был всё-таки выше среднего человеческого роста, да ещё и настолько, что, как уже упомянул, однажды, когда продавали красивые импортные полуботинки и за ними стояла длиннейшая очередь, меня пропустили без очереди !

Вот и приступил я к воспоминаниям именно с блокады ! И написал воспоминания. И издали их именно в Ленинраде ! Да ещё и с большим количеством хороших иллюстраций, и с большим рассказом о Ленинграде вообще ! А о нём было – что рассказать !

Вот и родилась та самая книга, которой, как оказалось, именно и не доставало ! В ней даже есть рекомендации кинорежиссёру !

И выпустили её в большом количестве. И много экземпляров продали. А много я подарил друзьям и знакомым. Имеется она даже в мэрии и Публичной библиотеке Птербурга и в библиотеке Конгресса в Вашингтоне ! В результате мною были получены многочисленные положительные отзывы, и даже от мэра Ленинграда и от директора студии "Ленфильм" !

Отмечу также, что в отзывах о вышедших фильмах о блокаде говорится, что в них ощущается отсутствие подлинности. Поэтому я попрежнему считаю создание фильма по моей книге просто необходимым !

После книги о блокаде мною были написаны, и потом изданы, ещё несколько автобиографических книг, в том числе – трёхтомная, о репрессиях.

А после всего этого, и ешё некоторых рекомендаций, я написал эту книгу, как-бы подводящую итоги всему.

Книга, с этим же названием, что и у этой, которая лежит перед вами, уже издана и переиздана. И, как видите, всё-таки ещё нашлось – что добавить.

А само предисловие завершу важным выводом, который очевиден и сам по себе : Самым уникальным в жизни Владимира и его семьи является то, что он – политехник и отсюда – мастер во всём, а спутница его жизни – химик, и отсюда – мастер кулинарии и по домашнему хозяйству.

И нам с вами остаётся только радоваться, что человеческая память так совершенна, что за время длиной почти в целый век сумела сохранить всё это и дать возможность вам насладиться сопереживаниями с тем, кто их пережил, а потом и сумел донести до ныне живущих !

Вот и почитайте ! И не критикуйте меня за излишние подробности ! Ведь "кашу маслом не испортишь" !

Часть 1. Жизнь в России близких Владимира до его рождения.

Глава 1. Наши уникальные время и место.

Семье Владимира во многом повезло. Они жили в 20-м веке, когда был культурный расцвет, и был огромный рост науки и техники, ещё не было излишнего преобладания техники. За это время человечество шагнуло от механики до цифровой техники электроники, автоматики и дистанционного управления, телефона, телевидения и интернета с электронной почтой.

Были особенно интересными и места их проживания.

Так, родители автора родились и свою молодость прожили в Овидиополе, – в замечательном посёлке городского типа, находящемся южнее Одессы, которому более тысячи лет, носящем имя римского поэта Овидия, по преданию сосланного туда, о чём даже упомянуто у Пушкина в его романе "Евгений Онегин" !

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.

Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев

Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное
Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее