Уникумы Вселенной – 3

В мире адельванов, или, иначе говоря, на планете Миха, она в последний момент перед самым обедом решила поставить на модеме легкую музыку. Уселась на свой огромный, так и не распакованный рюкзак и, положив портативный компьютер на колени, стала открывать нужные файлы. При этом ее взгляд прошелся по заполненному разными предметами столику, уткнулся в зеркало, и в душе проснулось недовольство внешним видом: «Мамочки, какая я страшненькая! Саша будет в шоке!» И как следствие, тут же пришло решение хоть чуть-чуть подправить тушью ресницы. Так что в тот момент, когда с телом начало твориться что-то странное, Лариса только и успела уронить щеточку на стол, левой рукой поймать ускользающий с колен ноутбук, а правой ухватиться за качнувшийся под попой рюкзак.

Так она и перенеслась в иной мир: с рюкзаком под собой и с начавшим играть заданную мелодию портативным компьютером. Кругом – кромешная темень. Глухая тишина. Разве что температура градуса на три-четыре стала чуточку выше. Воздух – тоже совсем иной. Вроде и свежий, пригодный для дыхания, никакими запахами не отличающийся, но… другой.

С минуту госпожа Гершко-Броди сидела в некотором окаменении, пытаясь сообразить, что же случилось. Шутку с выключением света или некий розыгрыш она отвергла сразу. Таких шуток не устраивают, да и не место такое творить в ином мире в первый же день пребывания. Ко всему, и Александр Константинович подобное ни за что не разрешил бы творить с его обожаемой супругой. Землетрясение со вселенской катастрофой тоже было смешно сюда приплетать, а значит, только и оставалось, что спонтанная телепортация. Теперь надо было спокойно и без паники осмотреться в ином месте.

А для осмотра имелось все, что надо. Если не более.

Первым делом Лариса аккуратно поставил ноутбук перед собой на пол, уже в отсвете экрана замечая концентрические круги разного цвета. А потом достала из кармана куртки фонарик, благоразумно выключила оргтехнику, чтобы даром не садилась батарея, и осветила окружающую обстановку.

Вначале ничего страшного вокруг не оказалось. К большому прискорбию, и потом – тоже. Ровный круг пола, или, иначе говоря, поверхности телепорта, с радиусом метров в пять. За ним – округленные стены уносящейся на немыслимую высоту башни без видимых окон. По крайней мере, фонарь не высвечивал наверху ничего, кроме тщательно пригнанных друг к дружке плит. А вот внизу виднелись четыре строго симметричных выхода. Располагались они несколько странно: за радиусом пола шло вниз по пять ступеней. Потом – метровый отрезок прямой плиты, и уже за ней находилась массивная дверь из ржавого железа с огромными заклепками, как на броненосцах. Причем ни ручек на дверях, ни замочных скважин не наблюдалось. Скорее всего, их можно было открыть лишь с той стороны. Ну или с этой, но с помощью домкрата, молота или должной порции взрывчатки.

Увы! Ни домкрата, ни взрывчатки Лариса в своем рюкзаке не носила. Чего там только не было! А вот кувалду прихватить заместитель руководителя археологической экспедиции не догадалась. Были там соки, шоколад с конфетами, любимое печенье Александра, несколько упаковок жевательной резинки, фляга с коньяком, фляга с портвейном и две упаковки сушеных фиников. Причем продукты питания, питье и жевательную резинку землянка посчитала и просмотрела уже после того, как поняла: ни двери открыть, ни наверх по стенам взобраться ей никак не удастся. А хуже всего, что в обратную сторону телепорт тоже не действовал, отправлять Ярославну обратно в мир адельванов устройство не собиралось. Сколько она ни ползала по полу на четвереньках, сколько ни ощупывала разноцветные круги руками, никакого толка с этого не выходило.

Но очень хотелось, чтобы бездействие устройства оказалось временным.

И очень волновал вопрос: здесь всегда так темно? Ведь башня и в самом деле могла оказаться совершенно без окон, встроенная в иное здание, а то и сооруженная в глубоких подземельях. Тогда никакого фонарика да запасных батарей не хватит больше чем на три-четыре дня.

Думая об экономии ресурсов освещения, Лариса выключила фонарик и попыталась хоть немножко вздремнуть. При этом, как ни пыталась, ни единого постороннего звука уловить не смогла. Хотя на дальнем фоне вроде как и прослушивался шум ветра, но это могло оказаться только плодом воображения. Глаза то закрывала, то открывала, но сон так и не шел. Вроде бы. Потому что при очередном открытии глаз наверху башни уже отчетливо виднелись огромные, в пространство всей круглой стены, окна. А еще через четверть часа в эти окна ударили яркие солнечные лучи, и внутри башни стало видно каждую пылинку на полу.