Уникумы Вселенной

Сами действующие советники были безмерно удивлены, заверяли публично всех и везде, что и не питали никаких сомнений. Что это чья-то шутка или просто недопонимание. Даже пытались отыскать тех, кто сомневался в Чинкисе или выказывал свое недовольство. Но таковых не нашлось. Даже несколько его малочисленных оппонентов при свидетелях поклялись, что достойнее кандидата и не было. А если и были когда возражения с их стороны, то только в порядке живой дискуссии, так сказать, для пользы дела и лучшего выяснения истины.

И мало кто даже мог догадаться и уличить истинного виновника вспыхнувших треволнений. Но Чинкис знал его, и знал хорошо. И от этого испытывал какую-то внутреннюю неловкость, смешанную с удивлением. Ибо затеяла всю эту заварушку его старшая жена Велида. С помощью рычагов в мире информации, которые она давно и крепко держала в своих талантливых ручках. А когда он попытался ее остановить, она резонно ему ответила:

– Это для твоей же пользы! Почему? Да, и для рекламы тоже! Но не только! Так бы тебя выбрали спокойно, без шума. Может, кто и скажет нечто против, подвергнет тебя легкой критике, пожурит в старых, выдуманных ими же, прегрешениях. А так – так они побоятся даже пикнуть! Не посмеют и рта открыть! Разве только чтобы крикнуть громче всех: «Виват!» Так им и надо! Не позволю даже одним словом умалить твои заслуги перед всей цивилизацией! Лучше тебя нет никого! Даже все вместе взятые они тебя не стоят! Если ты и забыл старые обиды, то я нет! Не прощу никому и никому не позволю обижать моего любимого мужа!

Чинкис даже прослезился после такой гневной тирады и, прижав к себе, долго держал в объятиях. Хотел сказать, что хочет быть скромней, хотел напомнить, что не любит лишнего шума, но промолчал. Лишь поглаживал прильнувшую к нему фигурку Велиды и думал: «Она меня любит больше всех. И любому глотку перегрызет, кто осмелится на меня рычать. Да и я тоже. Не дам ее в обиду никому. Значит, если она так считает, пусть будет, как она хочет!»

Поэтому заседание высшего совета проходило при самом пристальном и даже чрезмерном внимании чуть ли не всех цорков, которые могли наблюдать за ним в прямой трансляции. А уж обеспечить себе пропуск в Пантеон не смогли даже многие знаменитые личности. Ни одно место под двойным куполом не пустовало. Присутствовало ровно сто двадцать тысяч представителей правительств, прессы, телевидения, среди которых затерялись немногочисленные счастливчики с пропусками зрителей. Пустовали только три кресла, в самом центральном круге. Именно в эти кресла и должны были воссесть новые члены высшего совета из числа кандидатов, имена которых были обнародованы уже давно. Вакансии на места появлялись довольно-таки часто: три, четыре, а то и пять в год. Все-таки смертность среди представителей групповой монархии была высока. Некоторых избирали чуть ли не перед самой смертью, с уже заведомо плохим состоянием здоровья, в возрасте восемьсот сорок – восемьсот пятьдесят лет. Очень редким исключением являлось избрание в восьмисотлетнем возрасте. А моложе и подавно. Таких случаев насчитывалось не более десятка. И в этой десятке Чинкис был самым «старым».

Что характерно, конкурентов у него не было. И это не было следствием предвыборной шумихи, поднятой и подстроенной Велидой. Их просто и не выдвигали. Даже для альтернативы. Ибо понимали, что только один кандидат имеет шансы на утверждение. Даже если бы и нашлись противники. А уж после возникшего скандала никому бы и в голову не пришло предложить другую кандидатуру.

Заседание высшего совета, при всем ажиотаже вокруг него, началось буднично и по оглашенной повестке. Рассматривались вначале текущие дела, принималось несколько решений по важным вопросам и заслушивались некоторые выступления. Но зоркие глаза усматривали некие бледные лица в усыпанном звездами круге, чуткие уши улавливали иногда дрожание голоса выступающих, а умеющие анализировать замечали явную нервозность среди стареньких советников. Нечто непонятное витало в воздухе. Нечто будоражило как стоящих на верхушке власти, так и простого обывателя.

Под конец выбрали новых советников. Вначале – на другие посты. Новоиспеченные монархи гордо поблагодарили лаконичными фразами и уселись в свои кресла под аплодисменты. Затем глава объявил имя кандидата на пост советника по делам чистильщиков. Зависла напряженная тишина. В ней отчетливо стало слышно, как голос ведущего заседание дрогнул, бросая протокольный вопрос:

– Есть ли другие предложения?