Унисоны

Может быть, лучшее,
Что я могу создать,
Описать мои страдания,
Подробно и не стесняясь,
И передать их
Какому-нибудь врачу,
Чтобы помочь ему
Облегчить страдания многих?..
Но в трудный момент
У меня не хватает воли,
А в промежутках между ними
Смелых слов…
И тогда я, как все,
Пишу о страданиях душевных,
Но кому нужны чужие страдания?..

1998

* * *

Когда я навестил в госпитале
Больного ***,
Он вышел ко мне
В неряшливой пижамной курточке,
Брюках с расстегнутой ширинкой
И небритый…
Я не признал в нем
Бывшего боевого летчика,
Кадрового офицера
Мы обнялись.
Резкий запах мочи
Исходил от него.
Тогда я понял:
Старость
Это плохой запах…

1998

* * *

Если в минуту боли,
Я могу думать
О рифме и сюжете
Я писатель.
И не стоит
Задавать себе вопрос:
Стоит ли мне этим заниматься,
Перед каждым неначатым листом бумаги.

1998

* * *

От меня уходит лето,
Убегает от меня…
Голо, ветрено,
Раздето…
Все былое отменя…
В слезы выплеснув остатки
Откровений и надежд,
Повергая без оглядки
В сослагательный падеж.
И у жизни на опушке,
Покидая шумный лес,
Майской ветреной кукушке
Я живу наперерез.
Все последнее на свете
Не во сне, а наяву,
Но, как все в обиде дети,
Верю: снова доживу!

1999

* * *

Государство меня учило,
Но наука моя почила,
Выбирали ВУЗы доцентов
С соблюдением нац процентов.
И, расширив черту оседлости
Вплоть до первоотдельской ведомости
Номерные «почтовые ящики»
Проходными глаза таращили.
Я рванулся в другие области,
Там повышена норма подлости,
И великий, могучий, простой
Вел всю жизнь меня сквозь строй.
А когда порастратился порох
Впору взять лишь суму да посох,
Но не знаю — может, и тут
Нац лимит, не смутясь, введут.
Я не верю тем, кто не верит
И, прикрыв неведеньем рот,
Молчаливо в облаве зверя,
Притаясь, сторожит поворот.

1998

* * *

Луна, как лампада,
над стылым прудом,
снег таял и падал
в прибрежный подол.
Война наступала
ни ночи ни дня
родня убивала
покорством меня.
Меняли на крохи
худое тряпье,
меня ли угрохал
голодным житьем
тот холод усталый,
плевавший на печь…
В снег свежий и талый
хотелось мне лечь
не в спертой избенке
в нытье угарать
есть право в ребенке
судить и карать…
Под бледной лампадой
я клятвы давал,
от голода падал,
в бреду воевал…
Все светится мутно
лампада в ночи,
и ежеминутно
обида кричит…
Мне вечность, бывало,
кивала в те дни.
Меня убивало
покорство родни.

1997

* * *