Универсальное средство

– Это бутафория? – спросил Рогожин, указывая на круглые башенки с бойницами.

– Нет, – ответил Сивов. – Ты разве не знаешь, что пивной бизнес приносит немалый доход? Сначала чех (пивзаводом владеет чех) снимал где-то на окраине производственное помещение. Как дела пошли в гору, построил здесь свой заводик. Наверно, по существующим в Чехии канонам. Поэтому у него такой вид. Европейская архитектура! Готика!

Ветер, дувший со стороны завода, приятно пах хмелем.

Внутри торговая часть пивзавода была отделана под старину. Коптящие факела, воткнутые в стены (наверно, чех был коротко знаком с пожарным инспектором, курирующим район), дубовые лавки, тяжелые грубые столы. И стертые лица. Если б не современная одежда завсегдатаев и мобильные телефоны, лежащие на столах, то пришедшему могло бы показаться, что он совершил путешествие назад во времени и оказался в средневековом кабаке.

Несмотря на то, что пивом торговали пять продавщиц, очередь начиналась сразу на входе.

– Здесь быстро обслуживают, – обнадежил Сивов.

Действительно, не прошло и пяти минут, как медленный людской поток принес троицу к прилавку.

– Какое пиво желаете, судари?

– Какое есть?

Девушка-продавщица, одетая в белую блузку с коротким пышным рукавом, черную кофточку с вырезом на груди, зашнурованную тонкой кожаной ниткой, и красную юбку, показала на школьную доску, на которой мелом были написаны сорта пива и их стоимость.

– Ей чепчика не хватает для аутентичности, – прошептал на ухо Филатову Рогожин. – Натуральная фрау была бы. Откуда-нибудь из Кельна.

Роман читал названия сортов. «Билый кун», «Наш сладек», «Темне добже»…

– Какой сорт посоветуете? – спросил он у продавщицы и добавил. – Нам нужно слабое пиво, не более четырех процентов, светлое и нефильтрованное.

– Возьмите «Ящерицу», – ответила продавщица. – Сегодняшнее.

– Хорошо, налейте шесть литров.

– С вас девятьсот сорок рублей. К пиву чего-нибудь желаете?

– Нет, – ответил Роман.

– Плачу я, – сказал Сивов и протянул кредитку. – Есть повод. Поэтому ставлю.

На стене в подъезде дома Сивова красным маркером было написано: «Подумай! Что ты знаешь о деньгах?»

Филатов показал рукой на надпись и сказал, обращаясь к коллегам:

– Что это значит? Как думаете?

Сивов не ответил. Рогожин пожал плечами.

– В середине сентября, – начал рассказывать Филатов, – после того, как пропал Волков (он исчез первым, ты, Влад, знаешь), я ездил опрашивать свидетеля, вернее, свидетельницу. Поднимался по лестнице к ней в квартиру (лифтам не доверяю) и на стене увидел надпись «Герберт Уэллс был здесь». Через месяц опять к ней приехал. Поднимаюсь и вижу: «Герберт Уэллс здесь». Веселый народ у нас. Эрудированный. Только непонятно, что имел в виду писавший. И почему Герберт Уэллс? Почему из всех писателей-фантастов выбрали именно его? А это…

Филатов показал на надпись.

– Если задуматься, – вновь заговорил он, – что мы знаем о деньгах?

– По-моему, необязательно что-то знать о них, – сказал Рогожин. – Достаточно уметь их зарабатывать.

– Прагматик, – с уважением сказал Рогожину Сивов.

– Скорее, прагматик-теоретик, – отозвался Рогожин.

Наконец поднялись на нужный этаж. Сивов вытащил из кармана ключи, открыл дверь.

– Заходите, – пригласил он. – Наташа придет позже, на работе задерживается.

Мужчины разделись и прошли в комнату. Сивов нарезал закуску, достал из шкафа кружки, налил пива. Водрузил все на сервировочный столик и вкатил его в комнату.

Гости удобно расположились на диване, хозяин сел в кресло. Сделали по несколько глотков, пробуя пиво.

– Неплохое, – оценил Рогожин. – Пахнет хлебом.

– Ребята, хочу одну вещь обсудить, – начал Сивов. – Личную. Сначала я хотел только с тобой, Рома, поговорить. Однако когда ты сказал, что Михалыч придет, обрадовался. Ты, Михалыч, мужик правильный, может, что-нибудь дельное подскажешь.