Универсальные истины (ЛП)

Конечно, Гермионе тоже сложно было сохранить анонимность. Она заметила перешептывания и многозначительные взгляды, которые ей посылали, и два сиденья рядом с ней оставались пустыми, даже когда остальная часть магазина заполнилась слушателями. Грейнджер не возражала и вскоре увлеклась перечитыванием одного из сочинений. И это так ее захватило, что она слегка вздрогнула от удивления, когда услышала, что кто-то присел рядом. До Гермионы донесся знакомый нежный аромат, она подняла глаза и встретилась с голубым взглядом Дафны Гринграсс.

— Гермиона!

— Дафна!

Она обняла Дафну и заметила, что та не одна. Комнату как будто качнуло, когда Гермиона увидела, что на соседнем стуле сидела Жонкиль (нет, Жонни) и смотрела на нее с робкой улыбкой.

О Господи!.

Гермиона знала, что на ее лице наверняка отразилось потрясенное удивление (возможно, с примесью ужаса?), так что она быстро взяла себя в руки, маскируя свое волнение за потоком вопросов к Дафне о том, как та поживает и чем занималась с тех пор, как они виделись в последний раз.

Даф ответила со своим характерным спокойствием и повернулась влево. Время словно замедлилось, когда она представила Гермионе:

— Моя дорогая подруга, Жонкиль Эйвери.

Красивая темноволосая ведьма — да, вблизи она выглядела еще более изысканной — тепло улыбнулась и протянула ладонь.

— Жонни. Очень рада познакомиться.

Гермиона наблюдала, как ее собственная рука протянулась и пожала руку другой женщины, и слышала, как ее собственный голос бормотал вежливые слова. Ее мозг перешел в свободное падение, но она пыталась вести себя непринужденно и, заметив копию книги автора на коленях у Жонни, спросила, что они думают о писательнице. Несколько милостивых минут Гермионе не нужно было говорить, пока Дафна и Жонни нахваливали сборник, но вскоре тема исчерпала себя, и Гермиона в отчаянии подумала, не пора ли уже начинать чтение. Взглянула на часы. Еще пять минут.

— Да, этот стих на пятьдесят четвертой странице{?}[Стих можно прочитать в конце главы]… вот почему я сегодня затащила сюда Жонни, — закончила Дафна, нежно улыбаясь подруге.

Гермиона кивнула, отметив, что Жонни слегка скривилась от этого заявления. Она взглянула на Гермиону, и ее щеки залились слабым румянцем.

— У меня, можно сказать, не самые лучшие времена сейчас. Плохое расставание, — призналась Жонкиль, кратко кивнув.

Конечно, Гермиона помнила каждое слово из письма Драко, но не подала виду. Вот только страдание в глазах Жонни тронуло ее сердце. Перед ней сидела женщина, изнывающая от той же боли.

— Мне так жаль, — сказала она искренне.

Глаза Жонни заблестели, когда она снова кивнула. Вдруг в зале потускнел свет, и под бурные аплодисменты на сцену вышла автор книги.

Гермиона откинулась на спинку стула, чтобы слушать, хотя не могла удержаться от мыслей о девушке через два сиденья от нее. Та не была похожа на человека, который недавно трахал своего «друга с привилегиями». Нет, она выглядела как женщина с разбитым сердцем.

Гермионе это чувство было слишком хорошо знакомо.

Автор читала около тридцати минут, и ее ироничные слова о любви, и юморе, и утрате попали прямо в душу. Гермиона тяжело дышала, ее пульс бился учащенно. Когда она подумала, что ей, возможно, придется встать и уйти, в помещении зажегся свет, и был объявлен небольшой перерыв. Она взглянула на Даф и Жонни, но последняя быстро извинилась и вышла, ее лицо снова отражало все то, что чувствовала Гермиона.

Ведьмы тут и там собирались в тесные кучки, потягивая вино и оживленно болтая. Гермиона поговорила с Дафной несколько минут, но потом Даф заметила какую-то свою подругу на другом конце комнаты и помахала ей, сказав Грейнджер, что просто подойдет поздороваться.

— Пойдем, я познакомлю тебя, — предложила она, потянув Гермиону за руку, но та не могла даже представить себе попытку завязать светскую беседу в тот момент.

— Знаешь, я думаю, не стоит — пробормотала она. Дафна остановилась и обернулась, испытующе глядя на нее. — Я в порядке, просто почитаю тут, — Гермиона попыталась по-настоящему улыбнуться.

— Хорошо, — мягко сказала Дафна, сжав ладонь Грейнджер перед тем, как уйти.

Гермиона снова откинулась на спинку стула. Именно такие ситуации заставляли ее чувствовать себя чужой в своей собственной жизни. Счастливые люди болтали на счастливые темы, в то время как она только все больше погружалась в грусть. Ей вдруг стало нечем дышать. Она встала, хотелось поскорее выбраться из душной комнаты.

Выйти в прохладную ночь было все равно что вынырнуть из глубокой воды на поверхность. Гермиона прислонилась к стене магазина, глубоко вдыхая свежий воздух.

— Эй, — раздался мягкий голос из темноты.

Жонни. Стояла там, также прислонившись к стене, струйка сигаретного дыма вилась между ее пальцами.

Мерлин!

— Э-э, привет, — Гермиона слышала собственный голос словно со стороны.

— Прошу прощения, что так сбежала. Я чувствую себя такой слабачкой, — произнесла Жонни, улыбаясь, но с дрожью в голосе.

Сочувствие Гермионы возобладало.