Универсальный сионизм

Однако ненависть к Израилю мусульманских масс, выросшая на чудовищной антисионистской лжи, которой неутомимо унавоживает их исламская элита, в духовном корне своем имеет семя добра. И семя это – жажда спасения.

Сделаем шаг назад, чтобы разглядеть это семя.

После победы над нацизмом человечество осознало запрет на мысли о превосходстве какой-либо расы. Более того, пришло осознание уникальности и необходимости каждого народа, наделенного своей особенной и важной задачей в общечеловеческом деле. Послевоенное антиколониальное движение, самоосознание и освобождение сотен «цветных» наций – это духовные плоды победы над идеей нацизма.

А теперь – два шага вперед.

После неизбежной победы над исламизмом человечество поймет запрет на мысли об исключительности какой-либо религии, но при этом Бог как фактор политики, вновь поставленный на глобальную повестку дня исламским джихадом, уже не сойдет с нее.

Да, исламизму надо быть благодарным за то, что он заставит псевдолибералов понять: радикальное разделение между религией и государством так же пагубно, как их радикальное соединение в исламской теократии. Ответом поумневшего от новых страданий человечества на политический ислам станет истинная теополитика – то есть новая глава в истории, когда, при сохранении свободы совести, духовной мудростью будут пропитаны все государственные структуры и сферы социальной жизни. И здесь мы возвращаемся к евреям.

Нацизм сделал евреев главным врагом потому, что евреи были архиконкурентом, обладающим зерном верной – духовной, а не расовой чистоты.

Исламизм видит в евреях архиконкурента в своем «кампфе» – в теологизации политики и жизни.

Однако евреи, в лице правящей элиты Израиля, отказываются от этой задачи, вызывая еще большую ненависть.

Разберем этот парадокс. Осознание того, что «спасение – от иудеев» (Евангелие от Иоанна 4:22), живет в подсознании всех народов, чьи религии «вышли» из иудаизма – как христиан, так и мусульман. Христиане терзали евреев за отказ креститься именно потому, что евреи «тормозили» всеобщее спасение: принявшие христианство народы неосознанно понимали, что коллективное просветление евреев даст необходимую критическую массу духа и начнет преображение мира, то есть такую трансформацию человеческой природы, при которой инстинкты зла потеряют власть над человеком. А просветление это у евреев, по христианской теологии, должно было состоять в «принятии Христа».

Не желая завоевывать Царствие Божие своими усилиями, христианские народы хотели «срезать угол» – въехать в это ЦБ на шее у евреев. Они забывали о том, что апостол Павел втолковывал на разные лады язычникам: «Вы не оглядывайтесь на евреев – они дают вам шанс спастись самостоятельно: в этом большая заслуга».

Однако народы оглядывались и, как не обласканные дети, сначала обиделись, потом перешли к ненависти и, наконец, к беснованию: начав доказывать себе, что им «от евреев ничего не надо», дошли в этом доказательстве до «не надо евреев» при Холокосте. (Неисповедимая диалектика! Бог хочет, чтоб евреи продвигались к святости быстрее и разрешает народам-ездокам подхлестывать их антисемитизмом, но не разрешает евреям спринтерского рывка к финишу, чтобы ездоки не въехали в Рай на иудейском хребте, а спешились и развивали собственные мышцы.)

Метафизически христиане «отцепились» от евреев с требованием крещения сразу после Холокоста. С одной стороны, ветви, привитые – по тому же Павлу – к «природному корню маслины» народа Израиля, сожгли этот самый корень… и обнаружили, что без него ветви отсыхают: Дух, как питательные соки корней, уходит из Церкви (отсюда, в частности, жажда христиан-сионистов прильнуть к еврейским истокам). С другой стороны, христиане увидели, что «упрямые жиды», понуждаемые чудовищным страданием, сделали гигантский шаг к цели всеобщего спасения: поскольку их коллективное еврейское просветление возможно лишь в коллективе еврейского государства, дети дома Иакова восстановили Израиль.

Но мусульманам, чтобы «отцепиться» от евреев, этой первой стадии всеобщего спасения мало. Исламский мир – это сотни миллионов мужиков, терзаемых двумя основными инстинктами: желаньем секса и желаньем убийства. Эрос и Танатос. Шариат, подавляя первую страсть, заставляет полностью сублимироваться во вторую – благо всемирный джихад предоставляет возможность. И хотя сознание несчастных рабов бесмыслама полностью покорено мечом и членом, на самом дне его живет жажда избавления от этого ига. Более того, чем более дико это сознание, тем более дика и страстна неосознаваемая жажда освобождения. Слуги бесмыслама, религиозно-политическая элита, говорят им: «Освобождение, которого вы чаете, – это Всемирный Халифат. На пути к вашему освобождению стоят лишь евреи. Уничтожьте Израиль – и освободитесь!»