Университет

Нет, деваться некуда. Необходимо убить. Убивать не хотелось. Очень не хотелось. Он не хотел причинять ей боль. Просто хотел забрать ее руки. А чтобы причинить боль — нет, этого он не хотел. Но ее руки ему нужны.

Если бы можно было забрать только руки и не причинять ей боль!.. А убить придется, потому что ее руки ему нужны.

Ее руки нужны ему, потому что он никак без них не может. Хотя убивать не хочет. И боли причинять ей не хочет. А чего он хочет? Он хочет выполнить своей проект. Вот чего он хочет.

И тогда его будут уважать. Сраные профессора примут его как равного. Он их сделает, этих дипломированных ублюдков! Он им покажет, кто такой Джонни Мак-Гвейн! Будут знать, кто такой Джонни Мак-Гвейн! Слова — это треп, это ничего не доказывает. А вот дела — да!.. Он им продемонстрирует и свои знания, и свой талант. Они поймут, что их дипломы — просто бумажки на подтирку. А Мак-Гвейи сделает такое, что все только ахнут.

Его сразу назначат профессором на кафедру физики, или инженерного дела, или еще какой-нибудь мудреной науки.

Чтоб он хотел обидеть девушку или причинить ей боль — тут и разговору нет, он ведь не зверь. Но наука важнее чьей-то жизни, она требует жертв. Бедняжку придется убить во имя знаний.

Девушка снова заметалась и замычала. Очевидно, что-то во взгляде страшного незнакомца спровоцировало в ее душе еще больший всплеск ужаса.

Мак-Гвейн ласково улыбнулся ей. Даже перепуганная, опухшая от слез и с искаженным лицом, она оставалась миленькой. Такие прелестные глазки... В комнатке есть весь необходимый инструмент, и он мог бы вынуть ее прелестные глазки и оставить себе на память. Джонни вспомнил эпизод из телевизионного "Вечернего шоу" Сэмми Дэвиса-младшего. У старины Сэмми был стеклянный глаз, и однажды, шутки ради, его очередной знаменитый гость, эстрадный певец, надел на шею стеклянный глаз на цепочке.

Он может сделать себе такой же симпатичный кулончик.

Можно вынуть оба ее глазика и носить их на цепочке — так даже оригинальнее.

Нет, это глупое, пустое тщеславие. И дурной вкус. Когда он станет профессором, он будет, в отличие от остальной профессорни, образцом хорошего вкуса. Было бы недурно иметь ее глазки, но по-настоящему ему нужны только ее руки.

Тут Джонни понял, что понапрасну тянет время. Он посмотрел на часы. Через пятнадцать минут нужно встречать вторую смену уборщиков на физическом факультете. Пора спешить.

— Извини, конечно, — сказал он девушке, — но они мне нужны.

Мак-Гвейн подошел к небольшому холодильнику в дальнем конце комнаты, открыл дверцу и еще раз проверил морозилку. Все в порядке. Минус восемнадцать. Сюда он их и положит — чтобы не испортились.

Джонни подошел к девушке и ногой опрокинул стул, на котором она сидела. Ее голова с громким стуком ударилась о пол, но девушка не совсем потеряла сознание — ее только оглушило на несколько секунд.

Пользуясь ее состоянием, он проворно развязал ей руки и вытянул их на полу. Девушка слабо задвигалась, поэтому Джонни коленом придавил ее руки к цементу — в двух-трех дюймах выше плотно прижатых друг к другу запястий. Затем дотянулся до стены и снял висевшую на крючке остро заточенную лопату.

— Извини, — повторил он. Он высоко поднял лопату над запястьями девушки. И с силой опустил ее.

3

Тхань Лам засиделся в библиотеке до самого закрытия. Библиотечному работнику пришлось подойти к нему и напомнить, что время освобождать зал.

Вообще-то Тхань Лам намеревался отправиться домой еще в четыре часа, сразу после лекции по инженерному делу. Но после того как он узнал свою оценку за зачетную работу, его планы резко изменились.

Не "отлично" и даже не "хорошо". За свою первую зачетную работу он получил только "удовлетворительно". Какой позор!

Это американцы, получив "удовлетворительно", могут поморщиться или пожать плечами — досадно, однако как-нибудь переживем. Для вьетнамца это трагедия. Чтобы чего-то добиться, вьетнамец обязан получать высшие баллы, быть если не первым, то в числе первых.

Тхань Лам с ужасом подумал о том времени, когда через несколько недель, после экзаменов, принесет домой зачетку. Что скажет тетушка! Какими глазами на него посмотрит брат!

Выход один — учиться с утроенным прилежанием и другими хорошими оценками перекрыть этот позор. Поэтому Тхань Лам незамедлительно отправился в библиотеку — грызть гранит науки, чтобы впредь избежать посредственных баллов.

В своем ошарашенном состоянии он не сразу сообразил, что зачетку придется показывать родным не через несколько недель, а уже сегодня вечером. Два дня назад он имел глупость сообщить родным о предстоящем зачете — дескать, я к нему готов и пройду с легкостью. Теперь дома ждут.

И кто его, дурака, за язык тянул! Вообще мог не упоминать эту контрольную работу!

А соврать тетушке и брату нельзя.

И это было еще одной причиной, отчего Ткань Лам допоздна засиделся в библиотеке — откладывал разговор с родными.